Волейбол павел авдоченко: Авдоченко Павел | Волейбольный клуб Минск
Авдоченко: Радюк мне как родной
Разговор обо всем с белорусским доигровщиком «Динамо-ЛО» Павлом Авдоченко. О национальной энергетической системе, доигровке, любви к кошкам и одиночеству – в интервью клубу «Динамо» (Ленинградская область).
— Кем ты себя больше ощущаешь, доигровщиком или диагональным?
— Теперь уже больше доигровщиком. С этого года чувствую себя на этой позиции уже более или менее комфортно, адаптировался – в этом амплуа очень много черновой разноплановой работы. Диагональным мне было проще: подавай-забивай, зарабатывай очки. Доигровщиком быть сложнее, но гораздо интереснее, как мне кажется.
— Можно ли сказать, что твой нелюбимый элемент – прием?
— Я стараюсь относиться к нему философски (усмехается).
— Как к неизбежному злу?
— Что-то вроде того. Российский чемпионат славен своей прекрасной подачей, как силовой, так и планером. И прием хороший есть далеко не у всех, а точнее сказать, почти ни у кого. Я стараюсь его подтягивать, но когда «выбрасываю» мячи, стараюсь особенно не переживать, чтобы это не сказывалось в дальнейшем на моей игре.
Не хочу дергаться и совершать еще больше ошибок.
— Есть два мнения: одно утверждает, что прием – элемент, который либо есть, либо нет, другое гласит, что прием можно наработать долгими и мучительными тренировками, большим количеством повторений. К какому мнению ты склоняешься?
— Соглашусь и с тем, и с другим утверждением. Прием наработать можно, но тот, у кого есть предрасположенность к этому элементу, справится с этим быстрее и безболезненнее. А большое количество повторений в любом случае поможет.
— Высокий рост мешает приему?
— С одной стороны, перемещения даются тяжелее, с другой – всегоодин шаг, и ты берешь метр вправо или влево. Нужно просто уметь правильно использовать свой рост в каждом из элементов.
— Тебе хватает тренировочного времени?
— Хотелось бы больше, конечно. Нашей команде приходится подстраиваться под «Зенит», и не всегда удается нормально что-то доработать. Делаем то, на что хватает времени.
— Недостаток тренировочного времени насколько сильно сказался на результате регулярного чемпионата?
— Мне тяжело рассуждать об этом, но я не считаю недостаток времени определяющим фактором.
Здесь совокупность всего – здесь чуть не хватило, там не смогли – все вместе и дает на выходе такой результат. Результат – это командная работа клубной системы, игроков.
— Клуб был настроен на несколько другой результат.
— К сожалению, иногда бывает и так. Можно предполагать все, что угодно, но когда в дело вмешиваются независящие от тебя причины, получается совсем иначе.
— Что не получилось в серии плей-аут с «Енисеем»?
— На мой взгляд, играли мы неплохо, но, как обычно, допустили больше ошибок. И не справились с Рузье. Знали, что он будет получать много передач, разбирали его на блоке и в защите, но он все равно показывал отличные проценты в атаке. При этом ключевыми все равно стали наши собственные недочеты.
— Ты стараешься не обращать внимания на свои ошибки, чтобы тебе это не мешало в психологическом плане. Про твое спокойствие и немногословность ходят настоящие легенды. Павла Авдоченко вообще реально вывести из себя?
— Реально. Некоторым тренерам это удавалось, что приводило к конфликтам.
Терпение – моя сильная сторона, но когда оно заканчивается, ничего хорошего из этого не получается. Я знаю, что некоторые тренеры пытались использовать это специально. Но злость не помогает играть. Это некомфортное для меня состояние.
— То есть взбесить Авдоченко и заставить его играть на эмоциях – не вариант?
— Нет. Получается фальшиво и действует недолго. Я спокойный человек и наиболее комфортно себя чувствую, когда эмоции не мешают думать на площадке и следить за игрой. Видеть, куда полетит мяч, предугадывать действия связующего. Эмоции мешают тактике (улыбается), а она в нашем виде спорта очень важна, хотя и психология занимает не последнее место.
— Паша, почему волейбол?
— Я начинал заниматься футболом, и он мне очень нравится до сих пор. Сейчас мне кажется, что если бы мой детский футбольный тренер не переехал в другой город, я бы в итоге стал футболистом и стоял где-нибудь на воротах.
— А ты играешь в футбол в отпуске, например?
— Нет, это довольно опасно и легко получить травму.
Стараюсь не лезть, хотя иногда очень хочется. А на сборах гоняю с удовольствием в полузащите, правда, с осторожностью.
— Ты опорник, или по бровке бегаешь?
— Не сказал бы, что я бегаю… (смеется). Если надо, конечно, туда-сюда пробегусь, но потом надо будет отдышаться.
— Но ты, наверное, болельщик? Что это за клуб?
— Ну, это точно не белорусские и не российские клубы. Честно, не могу на это смотреть, переключаю сразу. Больше всего нравится «Ливерпуль», слежу за ним много лет, друг когда-то подсадил (улыбается). Не назову себя фанатом, на финал еврокубка точно не поеду, но по телевизору посмотрю обязательно, и с удовольствием.
— Ты начинал заниматься спортом в Новолукомле. Расскажи, что это за город?
— Один из самых молодых в Беларуси, основан в 1956 году. Там была построена крупнейшая в республике на тот момент гидроэлектростанция. Она до сих пор является самой большой в стране по выработке, несмотря на то, что не работает на полную мощность – в основном Беларусь использует российский газ.
И вообще, ГЭС – довольно дорогое удовольствие. Но ее проектная мощность такова, что при полной загруженности наша ГЭС может покрывать 2/3 потребности страны в электроэнергии. Недавно затеяли модернизацию, китайцы установили новую турбину и электроэнергия слегка подешевела. Но именно по причине дороговизны ГЭС у нас строят АЭС, чтобы снизить потери и в энергетическом плане быть независимыми.
— Ты удивительно подкован в этой сфере. Родители не работают на ГЭС?
— У нас город энергетиков, как по-другому? (улыбается) Нет, мама преподаватель физкультуры, а папа всю жизнь проработал в МЧС. Брат двоюродный тоже там служит.
— Очень благородная профессия. Когда ты был ребенком, не увлекал романтизм службы спасателем?
— Скажем так, я имел это в виду всегда. И я, кстати, очень благодарен мужикам-спасателям, которые закрывали глаза на то, что я на территории базы, будучи пацаном, облазил все. Катера, машины, снегоходы – все было изучено досконально. На территории был небольшой бассейн, и мы туда часто приезжали плавать и нырять с вышки.
— Настоящий рай для мальчишек.
— О, да! Конечно, мы старались не лазать туда, куда нельзя. Но… получалось не всегда (смеется). Отцу пришлось популярно объяснять, что так делать не стоит. Объект все-таки режимный.
— Как же все-таки нарисовался волейбол?
— Да очень просто: и мама, и папа в него играли. Больше с отцом на тренировки ходил, а мама одно время мама администратором в спортзале, и там я зависал постоянно. Помню, они на площадке играли в волейбол, а я мячом об стенку стучал. Потом в секцию пошел: тогда всех брали – по здоровью годен? Высокий? – приходи. Сейчас обидно, потому что даже команды не набирается в городе. Не удивлюсь, если по здоровью: все сидят дома за компьютерами, сгорбившись, и реальный мир, спорт подросткам неинтересен. Мой младший брат, например, тренируется и зачастую нормальных занятий не выходит, потому что половина народа просто не приходит.
— Твое детство проходило на улице?
— Да я жил практически на улице, по темноте домой загоняли (улыбается).
В последний год дома, уже перед моим отъездом в Могилев, у нас появился компьютер. И я, не отрицаю, тоже приобрел определенную зависимость в тот момент. Но о том, чтобы пропустить тренировки, речи не шло.
— Когда пришло осознание, что волейбол может стать твоей дорогой в жизни?
— Классе в восьмом или девятом, когда начал ездить на соревнования – сначала со своей командой, затем в составе сборной области. А понял окончательно, когда к нам на сборы приехал Константин Николаевич Царь, тренировавший на тот момент Могилевское УОР. У него была отличная команда, с которой он и приехал к нам в город на сборы. И я понял, что хочу тренироваться и играть именно с ними, несмотря на то, что меня звали и в Минск, и в Витебск.
— В итоге ты попал в могилевское училище?
— Да. Тренер попался жесткий, с крепким словцом, но смог очень многое дать и многому научить. Эти два года у меня были самыми тяжелыми. Это моя база, основа. Нагрузки, которые я пережил там, больше не было нигде – больше не удивить ничем.
Честно.
— Как будто в армию сходил?
— Точно. Кстати, несколько ребят после служили в армии, и они рассказывали, что в училище было тяжелее.
— На что потратил первую зарплату?
— Честно, не помню. Растворилась куда-то (смеется).
— После Могилева ты оказался в минском «Строителе», а позднее в солигорском «Шахтере». Это правда, что между двумя этими командами были разногласия?
— Я бы назвал это противостоянием. Правда, порой противостояние выливается в разногласия.
— Ты перешел из «Строителя» в «Шахтер», когда стало ясно, что представлять белорусский волейбол в российской Суперлиге теперь будет солигорский клуб. Твое решение было как-то связано с этим фактом?
— Оно только с этим фактом и было связано. У меня был достаточно тяжелый разговор с главным тренером «Строителя» Александром Сергеевичем Сингаевским. Он с пониманием отнесся к моему решению играть в Суперлиге, к тому, что мне хотелось расти. Мне хочется сказать, что он до сих пор относится к решениям игроков очень… по-человечески.
Мое огромное уважение Александру Сергеевичу за то, что он идет навстречу желаниям игрока, хотя экономическая ситуация в Беларуси такая, что не каждый тренер может себе позволить жертвовать хорошими спортсменами ради какого-то гипотетического благого дела.
— В 2013 году Беларусь дебютировала на Чемпионате Европы. Что переживает человек, из страны, нечасто выступающей на крупнейших форумах в нашем спорте, когда выходит на площадку в матче чемпионата Европы?
— Если честно, ничего особенного. Не потому, что я не люблю свою Родину – я ее люблю. Я не испытывал ярких эмоций – с молодежкой мы играли и Европу, и мировой чемпионат – вот тогда было поярче, и чувствовалось посильнее. Да, это был другой уровень, мужской, но гораздо больше мне хотелось показать свою команду и себя. Но само по себе попадание – отличная веха нашей общей спортивной истории. Виктор Владимирович Сидельников дал нам очень много, и мы долго шли к попаданию на крупный турнир. Я считаю, это его заслуга, во многом.
— Что тебе дала сборная?
— Как игроку очень много. В национальной сборной я с 19 лет, периодически там, кстати, приходилось выходить в доигровку. Виктор Владимирович поставил меня туда впервые еще в «Шахтере», когда подломались основные доигровщики. То, что прилетало в меня, вроде бы подбивал (улыбается).
— В ноябре 2013 года, когда ты играл в «Шахтере», как раз после чемпионата Европы достаточно широко в прессе обсуждался твой отказ играть за национальную команду.
— Если бы я сказал, что отказываюсь играть за сборную, вряд ли бы за нее играл. Обсуждали то, чего не было, придумали даже, что я собираюсь принимать российское гражданство.
— Что произошло и с чего все началось?
— Было несколько моментов. Я не поехал на отборочный турнир во Францию, у меня были проблемы с коленями, нужно было заниматься восстановлением здоровья. Федерация была недовольна, Виктор Владимирович тоже был не в восторге. Возможно, у руководства возникла мысль о том, что я собираюсь куда-то сбежать.
Но мне было важно действовать в интересах собственного здоровья, потому что к 23 годам уже пришло осознание: случись какая-то серьезная травма, я останусь с ней один на один, и мне никто не поможет. В дальнейшем, к несчастью, в этом несколько раз убедился на примере своих партнеров по сборной Беларуси.
— Я так понимаю, что конфликт улажен, раз уж ты продолжаешь выступать за сборную.
— Да пойми, я не отказывался выступать за Беларусь и не откажусь. Когда приглашают, я приезжаю. После одного из конфликтов я приехал на сбор, а меня там не ждали. Очень удивились, увидев меня на базе и сказали, что я не прошел медобследование, хотя я его как раз прошел. Мне это не понравилось, и я это… запомнил.
— Ты злопамятный?
— В каком-то смысле. Какие-то вещи отпускаю, какие-то отпустить не получается. Завершая разговор о сборной, хочу добавить, что национальная команда для меня является значительной частью моей жизни. И если я приезжаю в ее расположение, то отрабатываю на полную катушку.
— Моих зачаточных знаний психологии хватает, чтобы увидеть, насколько сильно ты напряжен во время разговора о сборной. Это тяжелая для тебя тема?
— Тяжелая, мы во многом отказываем себе ради национальной команды. Тем более, что тренируемся мы с ума сойти сколько, не видим родных, и делаем это бесплатно, за идею. Когда же наступают игры, ты забываешь обо всем и то, что ты выступаешь за флаг, за страну, является определяющим фактором. Ради этого и терпим. Но все остальное… тяжело.
— Я так понимаю, что под всем остальным ты подразумеваешь инфраструктуру, быт и околоспортивные вещи?
— Да. Сейчас у нас сменилось руководство в федерации, и новые люди прислушиваются к голосу игроков. Им сейчас очень трудно, но нас, игроков, очень радует, что новое руководство старается помогать нам по мере возможности. А самое главное, что сейчас в федерацию пришли люди, связанные с волейболом и знающие, что к чему. Могут заинтересовать и мотивировать. Словом, ситуация начинает поворачиваться к лучшему.
Понимаю, что сразу не все получится, но тенденция меня крайне радует.
— Ты был игроком минского «Строителя», когда дебютировал в российской Суперлиге. Насколько сильно реалии сильнейшего в мире чемпионата отличались от белорусского волейбола?
— Сильно, конечно. Это совсем другой мир, где все — сильно, тяжело, выматывающе. Не каждый игрок сможет влиться в Суперлигу, что мы видим на примере европейцев – им правда тяжело. Российский волейбол силовой, атлетичный, и противостоять блоку сложно – ты все время должен бить по мячу по максимуму. Плюс, если они не чувствуют определенной свободы, с которой в российском волейболе трудно, им будет тяжело показывать то, на что они способны.
— Свобода? Какая скользкая тема. Разовьем или нет?
— Про русских говорят, что у них душа нараспашку. А у европейцев эмоции нараспашку, они не привыкли их сдерживать. Если же они видят перед собой какие-то рамки, то чувствуют себя зажато, некомфортно. А когда есть какой-то дискомфорт, довольно трудно, согласись, показывать максимум в работе.
Это мешает адаптироваться и быть свободным.
— Ты сменил белорусский клуб на российский и продолжил играть в Суперлиге, когда чемпионат снова закрыли.
— Да, я уехал в Пермь. Сезон получился ужасный, и вспоминать его мне не хочется. Это был самый хреновый год в моей карьере, после которого я вернулся в Минск. Уже как доигровщик, кстати.
— В «Динамо-ЛО» ты пришел, когда сезон уже начался. Это сложно, переходить в новый клуб, когда пропущена подготовка, когда коллектив вроде бы уже сложился?
— Сложно. Особенно, когда переходить куда-то не хотелось. Правда, я не хотел менять клуб, но возвращаться в Беларусь не хотелось еще больше – это автоматически означало бы для меня потерю мотивации. Мотивации играть в Беларуси у меня, к сожалению, нет. Я следил за «Динамо-ЛО» еще с Высшей лиги «А», и сделал такой вывод: команде никогда не было легко и ничего просто так в руки не давалось. Очень сложные переходные турниры, тяжелый дебютный сезон в Суперлиге. Тем не менее, команда мне нравилась чисто интуитивно, наверное, поэтому и следил за результатами.
Когда переходил сюда, знал, что легко не будет (улыбается). Но, в общем-то, у меня всегда было также. Был готов воевать.
— А ты воинственный парень?
— Неа, вообще не воинственный. Зато я очень терпеливый и упертый. По знаку Зодиака я Козерог, родившийся в год Лошади. Упрусь рогом и буду бить копытом (смеется).
— А еще какой?
— Не очень общительный, как ты могла заметить.
— Не знаю, по-моему, отличная беседа у нас получается. Вы не любите кошек? Просто не умеете их готовить.
— (смеется). Кошек обожаю. А жена ненавидит котов и обожает собак.
— И кто у вас в итоге, кошка или собака?
— Никого. Очень бы хотелось завести и кошку, и собаку, но пока у нас не получается жить вместе – в России я без семьи провожу сезон – так и живем без животных. Жена просит, но я против – ей тяжело будет с ребенком и питомцем одной.
— Про тебя говорят, что ты вещь в себе. Похож на кота?
— На очень необщительного кота (улыбается).
— Как проводится отпуск?
— Мы обязательно встречаемся нашей компанией, которая сложилась еще с молодежной сборной Беларуси.
Андрей Радюк, Серега Бусел, Артур Удрис, Коля Шкляр, Женя Мисиюк… Радюк – крестный моего сына, а я – крестный сына Бусела. Так что уже породнились даже (улыбается). Снимаем какой-нибудь коттедж за городом, шашлыки жарим, общаемся – эта ситуация начинает обсуждаться еще зимой, чтобы каждый включил посиделки в свои отпускные планы и не вздумал свинтить (смеется). Очень хочется съездить на море с семьей, но последнее время не получается, и отдыхаем где-то в Беларуси, на озерах, навещаем моих родственников, родственников жены.
«Сильнее «Шахтёр», у них медальки». Павел Авдоченко и Олег Миканович о перспективах белорусского волейбола
Новости Беларуси. На прошлой неделе в плотной борьбе определился чемпион страны по классическому волейболу среди мужских команд. Шестой год кряду им становится солигорский «Шахтер». Отметим, что извечный соперник «горняков» – столичный «Строитель». Пальму первенства дружины перетягивают постоянно, и им это удается.
«Сейчас же модно, стильно, молодежно». Какой размер ноги у Павла Авдоченко?Уважают ли конкуренты друг друга и какие перспективы у всего белорусского волейбола? Об этом рассказали чемпион страны Павел Авдоченко и главный тренер «Строителя» Олег Миканович в рубрике «Спорттаймер» в программе «Неделя» на СТВ.
Юлия Силипицкая, СТВ:
А где обувь приобретаете? У вас 52-й размер?
Павел Авдоченко, диагональный ВК «Шахтер»:
Нет, 47-й. В основном в интернет-магазинах за границей.
Юлия Силипицкая:
А штаны мама шьет?
Павел Авдоченко:
Ну, не мама.
Олег Миканович, главный тренер ВК «Строитель»:
Манжеты дошивает.
Павел Авдоченко:
Подшиваем.
Юлия Силипицкая:
Не можете носить, как Гаврош?
Олег Миканович:
Ну, сейчас же модно, стильно, молодежно. Туда и в -20 °C.
Юлия Силипицкая:
А теперь мне скажите: переходы из одного клуба в другой у вас, у игровиков, очень это принято.
У вас как тренера душа не болит – взял и ушел?
Олег Миканович:
Такая работа тренерская – неблагодарная. Съел и дальше пошел. Ты прекрасно понимаешь, что это рост для игрока. Для тренерской работы важно: ты его вырастил, дал ему какой-то толчок, развитие. Если он идет дальше, в более топовый клуб и у него дальше будет развиваться карьера, – это красота. Для меня это плюс.
Павел Авдоченко:
Для блага сборной тоже идет.
Юлия Силипицкая:
Паша, сколько вам раз приходилось быть новичком?
Павел Авдоченко:
Достаточно много, потому что стремился все время куда-то дальше перейти.
Юлия Силипицкая:
А тяжело внедряться в коллектив?
Павел Авдоченко:
В каких-то моментах мне было тяжело, когда вообще новый коллектив. Например, когда в Россию переходил, никого не знал, мне достаточно тяжело было. А когда со многими ребятами знаком – легко.
Юлия Силипицкая:
А чего из России вернулся?
Павел Авдоченко:
Конкуренция.
Юлия Силипицкая:
Кто сильнее: «Шахтер» или «Строитель»?
Олег Миканович:
По факту сильнее «Шахтер», у них медальки, чемпионство.
Павел Авдоченко:
Эта система непостоянная, на данном моменте пока мы сильнее.
Олег Миканович:
В нашей команде «Строитель» многие еще только начинают карьеру. Они не привыкли играть финалы, они до этого не выигрывали. Это сложно.
Павел Авдоченко:
Сомневаются, они не верят.
Юлия Силипицкая:
Вы такие большие, мужественные. Мне кажется, что вам все по плечу.
Олег Миканович:
Я другое скажу. Мы-то выросли на улице. А они выросли немножко в другом: в планшетах. И там, если мне что-то не нравится, всегда есть кнопка «удалить». Мне что-то не нравится? Удалил. А здесь удалить нельзя.
Некоторые играли вообще первый раз в своей жизни финал. Осталось чуть-чуть дожать, вроде бы все в наших руках, но чего-то не хватало.
Павел Авдоченко:
В этом плане нет недооценки, мы понимаем, что они могут нам любую игру показать. Может, менее стабильную, но могут показать любую игру.
Юлия Силипицкая:
Чемпионат России открыл широко двери. Две команды. Пусть кто-то один поедет? Или же третий есть вариант – из двух команд создать суперкоманду?
Олег Миканович:
У каждого клуба есть свои амбиции.
Павел Авдоченко:
Объединиться в один нереально, я думаю.
Олег Миканович:
Мне кажется, нереально. Тут возникнет сразу много вопросов: на базе чьего клуба, кто это будет финансировать?
Юлия Силипицкая:
Нет, я говорю не о клубе, а о команде.
Павел Авдоченко:
Чтобы участвовать в российской Суперлиге, как? Всю сборную, не всю сборную, игроков из Беларуси, не из Беларуси?
Юлия Силипицкая:
Так вот скажите мне, раскрылись ворота – теперь больше вопросов, чем ответов?
Олег Миканович:
Конечно.
Павел Авдоченко:
Конечно, да.
Юлия Силипицкая:
Закрываем или будем думать?
Олег Миканович:
Открываем.
Павел Авдоченко:
Надо иметь интересы клубов, как-то все обойти, согласовать.
Олег Миканович:
Хоть десять команд, но только есть ли возможности? Мы понимаем, нужны игроки, чтобы там играть, а не приезжать и…
Юлия Силипицкая:
А вы спорите с тренерами?
Павел Авдоченко:
Я уже выработал: то, что тренер сказал, надо сделать.
Но я подойду потом, скажу, что я не согласен и что это надо по-другому.
Юлия Силипицкая:
Деликатно и воспитанно. С вами спорят? Что вы делаете, по шапке сразу?
Олег Миканович:
Всегда я сторонник диалога, что мы можем улучшить в игроке и в действиях своей команды.
Юлия Силипицкая:
Что для вас надо сделать, чтобы убрать негатив и, наоборот, вселить позитив? Кто этим должен заниматься?
Павел Авдоченко:
Стандартно все шутят, ходят и подкалывают друг друга.
Юлия Силипицкая:
То есть вы юморком поднимаете настроение?
Павел Авдоченко:
Почему спортсмены постоянно шутят? Потому что нагрузки физические и психологические.
Олег Миканович:
Иногда даже можно и жестким криком что-то сказать.
Юлия Силипицкая:
Трудно, наверное, быть тренером? Тяжелее, чем играть?
Олег Миканович:
Игроком-то что? Пришел, тебе сказали, что делать, все – ты вышел и играй.
Павел Авдоченко:
Игроком, да, тебе сказали, что делать, – вперед.
Юлия Силипицкая:
Паша, почему вы соглашаетесь? Вы еще не были тренером.
Павел Авдоченко:
Я думаю, игроком проще намного. Тренеру нужно до каждого донести это все, объяснить, показать. И когда игрок ничего не повторяет и не делает, это вообще.
Юлия Силипицкая:
Есть ли будущее у волейбола?
Олег Миканович:
Чтобы, допустим, у нас этот рейтинг увеличивать, наши сборные надо заявлять во все турниры. Причем, чтобы в некоторых турнирах участвовать, особенно, если брать мировую лигу, это нужно сумасшедшее финансирование.
Юлия Силипицкая:
Есть у нас спортсмены, которых мы можем двигать, финансируя их? Или пока еще они на стадии становления?
Олег Миканович:
Есть, но вся же беда…
Юлия Силипицкая:
15 найдем?
Павел Авдоченко:
Я думаю, даже больше найдем.
Олег Миканович:
Но вся беда в переезде в соседнюю страну в 14-15 лет. Сделали условия там, учеба и все остальное. И буратино вылепили, одного, второго, третьего, четвертого, пятого. И все.
Павел Авдоченко:
Игрокам мы не сможем запретить.
Юлия Силипицкая:
Запретить – это очень кардинально.
Павел Авдоченко:
Это будет отталкивать игрока.
Юлия Силипицкая:
Какие еще есть варианты?
Павел Авдоченко:
Пытаться с Россией договариваться.
Олег Миканович:
Нужно попытаться хотя бы тех, кто остается у нас, как-то расширить, больше конкуренции в клубах самих сделать. Не хватает, мое мнение, выпусков деток. Многие СДЮШОРы под клубами. Вот эти детки под клубами пускай тренируются и растут, играя соревнования детские. А, допустим, из глубинок – там где-то есть эти детки, они хорошие, перспективные, но им тяжело в интернат попасть, у них нет клуба.
Юлия Силипицкая:
Я понимаю, тех детей, которых невозможно здесь объять.
Олег Миканович:
Вот их взять и в интернат отдать. А потом ту же самую сборную собрали, привезли определенный возраст, те глубинки уже учатся у нас в интернате, те, которые в СДЮШОР при клубах, привезли 40-50 человек, и мы их отсмотрели. Отправили. Потом дальше куда-то отправили.
Павел Авдоченко:
Вообще, систему детскую, мне кажется, немного надо изменять. Тренеры работают на результат, не на воспитание детей.
Суперлига: Выходные сюрпризов в России. Курек блестел
Московское «Динамо» наконец-то прервало печальную серию неудач в чемпионате России, однако мероприятие потребовало настоящих жертв из-за контузии Павла Круглова . Это был впечатляющий подъем, ведь столичная команда обыграла «Белогорье Белгород» в двух сетах подряд, а победитель Кубка России смог встретиться с «Динамо» лишь в последнем сете.
