Волейбол павел авдоченко: Авдоченко Павел | Волейбольный клуб Минск

Авдоченко: Радюк мне как родной

Разговор обо всем с белорусским доигровщиком «Динамо-ЛО» Павлом Авдоченко. О национальной энергетической системе, доигровке, любви к кошкам и одиночеству – в интервью клубу «Динамо» (Ленинградская область).


— Кем ты себя больше ощущаешь, доигровщиком или диагональным?

— Теперь уже больше доигровщиком. С этого года чувствую себя на этой позиции уже более или менее комфортно, адаптировался – в этом амплуа очень много черновой разноплановой работы. Диагональным мне было проще: подавай-забивай, зарабатывай очки. Доигровщиком быть сложнее, но гораздо интереснее, как мне кажется.

— Можно ли сказать, что твой нелюбимый элемент – прием?

— Я стараюсь относиться к нему философски (усмехается).

— Как к неизбежному злу?

— Что-то вроде того. Российский чемпионат славен своей прекрасной подачей, как силовой, так и планером. И прием хороший есть далеко не у всех, а точнее сказать, почти ни у кого. Я стараюсь его подтягивать, но когда «выбрасываю» мячи, стараюсь особенно не переживать, чтобы это не сказывалось в дальнейшем на моей игре. Не хочу дергаться и совершать еще больше ошибок.

— Есть два мнения: одно утверждает, что прием – элемент, который либо есть, либо нет, другое гласит, что прием можно наработать долгими и мучительными тренировками, большим количеством повторений. К какому мнению ты склоняешься?

— Соглашусь и с тем, и с другим утверждением. Прием наработать можно, но тот, у кого есть предрасположенность к этому элементу, справится с этим быстрее и безболезненнее. А большое количество повторений в любом случае поможет.

— Высокий рост мешает приему?

— С одной стороны, перемещения даются тяжелее, с другой – всегоодин шаг, и ты берешь метр вправо или влево. Нужно просто уметь правильно использовать свой рост в каждом из элементов.

— Тебе хватает тренировочного времени?

— Хотелось бы больше, конечно. Нашей команде приходится подстраиваться под «Зенит», и не всегда удается нормально что-то доработать. Делаем то, на что хватает времени.

— Недостаток тренировочного времени насколько сильно сказался на результате регулярного чемпионата?

— Мне тяжело рассуждать об этом, но я не считаю недостаток времени определяющим фактором. Здесь совокупность всего – здесь чуть не хватило, там не смогли – все вместе и дает на выходе такой результат. Результат – это командная работа клубной системы, игроков.

— Клуб был настроен на несколько другой результат.

— К сожалению, иногда бывает и так. Можно предполагать все, что угодно, но когда в дело вмешиваются независящие от тебя причины, получается совсем иначе.

— Что не получилось в серии плей-аут с «Енисеем»?

— На мой взгляд, играли мы неплохо, но, как обычно, допустили больше ошибок. И не справились с Рузье. Знали, что он будет получать много передач, разбирали его на блоке и в защите, но он все равно показывал отличные проценты в атаке. При этом ключевыми все равно стали наши собственные недочеты.

— Ты стараешься не обращать внимания на свои ошибки, чтобы тебе это не мешало в психологическом плане. Про твое спокойствие и немногословность ходят настоящие легенды. Павла Авдоченко вообще реально вывести из себя?

— Реально. Некоторым тренерам это удавалось, что приводило к конфликтам. Терпение – моя сильная сторона, но когда оно заканчивается, ничего хорошего из этого не получается. Я знаю, что некоторые тренеры пытались использовать это специально. Но злость не помогает играть. Это некомфортное для меня состояние.

— То есть взбесить Авдоченко и заставить его играть на эмоциях – не вариант?

— Нет. Получается фальшиво и действует недолго. Я спокойный человек и наиболее комфортно себя чувствую, когда эмоции не мешают думать на площадке и следить за игрой. Видеть, куда полетит мяч, предугадывать действия связующего. Эмоции мешают тактике (улыбается), а она в нашем виде спорта очень важна, хотя и психология занимает не последнее место.

— Паша, почему волейбол?

— Я начинал заниматься футболом, и он мне очень нравится до сих пор. Сейчас мне кажется, что если бы мой детский футбольный тренер не переехал в другой город, я бы в итоге стал футболистом и стоял где-нибудь на воротах.

— А ты играешь в футбол в отпуске, например?

— Нет, это довольно опасно и легко получить травму. Стараюсь не лезть, хотя иногда очень хочется. А на сборах гоняю с удовольствием в полузащите, правда, с осторожностью.

— Ты опорник, или по бровке бегаешь?

— Не сказал бы, что я бегаю… (смеется). Если надо, конечно, туда-сюда пробегусь, но потом надо будет отдышаться.

— Но ты, наверное, болельщик? Что это за клуб?

— Ну, это точно не белорусские и не российские клубы. Честно, не могу на это смотреть, переключаю сразу. Больше всего нравится «Ливерпуль», слежу за ним много лет, друг когда-то подсадил (улыбается). Не назову себя фанатом, на финал еврокубка точно не поеду, но по телевизору посмотрю обязательно, и с удовольствием.

— Ты начинал заниматься спортом в Новолукомле. Расскажи, что это за город?

— Один из самых молодых в Беларуси, основан в 1956 году. Там была построена крупнейшая в республике на тот момент гидроэлектростанция. Она до сих пор является самой большой в стране по выработке, несмотря на то, что не работает на полную мощность – в основном Беларусь использует российский газ. И вообще, ГЭС – довольно дорогое удовольствие. Но ее проектная мощность такова, что при полной загруженности наша ГЭС может покрывать 2/3 потребности страны в электроэнергии. Недавно затеяли модернизацию, китайцы установили новую турбину и электроэнергия слегка подешевела. Но именно по причине дороговизны ГЭС у нас строят АЭС, чтобы снизить потери и в энергетическом плане быть независимыми.

— Ты удивительно подкован в этой сфере. Родители не работают на ГЭС?

— У нас город энергетиков, как по-другому? (улыбается) Нет, мама преподаватель физкультуры, а папа всю жизнь проработал в МЧС. Брат двоюродный тоже там служит.

— Очень благородная профессия. Когда ты был ребенком, не увлекал романтизм службы спасателем?

— Скажем так, я имел это в виду всегда. И я, кстати, очень благодарен мужикам-спасателям, которые закрывали глаза на то, что я на территории базы, будучи пацаном, облазил все. Катера, машины, снегоходы – все было изучено досконально. На территории был небольшой бассейн, и мы туда часто приезжали плавать и нырять с вышки.

— Настоящий рай для мальчишек.

— О, да! Конечно, мы старались не лазать туда, куда нельзя. Но… получалось не всегда (смеется). Отцу пришлось популярно объяснять, что так делать не стоит. Объект все-таки режимный.

— Как же все-таки нарисовался волейбол?

— Да очень просто: и мама, и папа в него играли. Больше с отцом на тренировки ходил, а мама одно время мама администратором в спортзале, и там я зависал постоянно. Помню, они на площадке играли в волейбол, а я мячом об стенку стучал. Потом в секцию пошел: тогда всех брали – по здоровью годен? Высокий? – приходи. Сейчас обидно, потому что даже команды не набирается в городе. Не удивлюсь, если по здоровью: все сидят дома за компьютерами, сгорбившись, и реальный мир, спорт подросткам неинтересен. Мой младший брат, например, тренируется и зачастую нормальных занятий не выходит, потому что половина народа просто не приходит.

— Твое детство проходило на улице?

— Да я жил практически на улице, по темноте домой загоняли (улыбается). В последний год дома, уже перед моим отъездом в Могилев, у нас появился компьютер. И я, не отрицаю, тоже приобрел определенную зависимость в тот момент. Но о том, чтобы пропустить тренировки, речи не шло.

— Когда пришло осознание, что волейбол может стать твоей дорогой в жизни?

— Классе в восьмом или девятом, когда начал ездить на соревнования – сначала со своей командой, затем в составе сборной области. А понял окончательно, когда к нам на сборы приехал Константин Николаевич Царь, тренировавший на тот момент Могилевское УОР. У него была отличная команда, с которой он и приехал к нам в город на сборы. И я понял, что хочу тренироваться и играть именно с ними, несмотря на то, что меня звали и в Минск, и в Витебск.

— В итоге ты попал в могилевское училище?

— Да. Тренер попался жесткий, с крепким словцом, но смог очень многое дать и многому научить. Эти два года у меня были самыми тяжелыми. Это моя база, основа. Нагрузки, которые я пережил там, больше не было нигде – больше не удивить ничем. Честно.

— Как будто в армию сходил?

— Точно. Кстати, несколько ребят после служили в армии, и они рассказывали, что в училище было тяжелее.

— На что потратил первую зарплату?

— Честно, не помню. Растворилась куда-то (смеется).

— После Могилева ты оказался в минском «Строителе», а позднее в солигорском «Шахтере». Это правда, что между двумя этими командами были разногласия?

— Я бы назвал это противостоянием. Правда, порой противостояние выливается в разногласия.

— Ты перешел из «Строителя» в «Шахтер», когда стало ясно, что представлять белорусский волейбол в российской Суперлиге теперь будет солигорский клуб. Твое решение было как-то связано с этим фактом?

— Оно только с этим фактом и было связано. У меня был достаточно тяжелый разговор с главным тренером «Строителя» Александром Сергеевичем Сингаевским. Он с пониманием отнесся к моему решению играть в Суперлиге, к тому, что мне хотелось расти. Мне хочется сказать, что он до сих пор относится к решениям игроков очень… по-человечески. Мое огромное уважение Александру Сергеевичу за то, что он идет навстречу желаниям игрока, хотя экономическая ситуация в Беларуси такая, что не каждый тренер может себе позволить жертвовать хорошими спортсменами ради какого-то гипотетического благого дела.

— В 2013 году Беларусь дебютировала на Чемпионате Европы. Что переживает человек, из страны, нечасто выступающей на крупнейших форумах в нашем спорте, когда выходит на площадку в матче чемпионата Европы?

— Если честно, ничего особенного. Не потому, что я не люблю свою Родину – я ее люблю. Я не испытывал ярких эмоций – с молодежкой мы играли и Европу, и мировой чемпионат – вот тогда было поярче, и чувствовалось посильнее. Да, это был другой уровень, мужской, но гораздо больше мне хотелось показать свою команду и себя. Но само по себе попадание – отличная веха нашей общей спортивной истории. Виктор Владимирович Сидельников дал нам очень много, и мы долго шли к попаданию на крупный турнир. Я считаю, это его заслуга, во многом.

— Что тебе дала сборная?

— Как игроку очень много. В национальной сборной я с 19 лет, периодически там, кстати, приходилось выходить в доигровку. Виктор Владимирович поставил меня туда впервые еще в «Шахтере», когда подломались основные доигровщики. То, что прилетало в меня, вроде бы подбивал (улыбается).

— В ноябре 2013 года, когда ты играл в «Шахтере», как раз после чемпионата Европы достаточно широко в прессе обсуждался твой отказ играть за национальную команду.

— Если бы я сказал, что отказываюсь играть за сборную, вряд ли бы за нее играл. Обсуждали то, чего не было, придумали даже, что я собираюсь принимать российское гражданство.

— Что произошло и с чего все началось?

— Было несколько моментов. Я не поехал на отборочный турнир во Францию, у меня были проблемы с коленями, нужно было заниматься восстановлением здоровья. Федерация была недовольна, Виктор Владимирович тоже был не в восторге. Возможно, у руководства возникла мысль о том, что я собираюсь куда-то сбежать. Но мне было важно действовать в интересах собственного здоровья, потому что к 23 годам уже пришло осознание: случись какая-то серьезная травма, я останусь с ней один на один, и мне никто не поможет. В дальнейшем, к несчастью, в этом несколько раз убедился на примере своих партнеров по сборной Беларуси.

— Я так понимаю, что конфликт улажен, раз уж ты продолжаешь выступать за сборную.

— Да пойми, я не отказывался выступать за Беларусь и не откажусь. Когда приглашают, я приезжаю. После одного из конфликтов я приехал на сбор, а меня там не ждали. Очень удивились, увидев меня на базе и сказали, что я не прошел медобследование, хотя я его как раз прошел. Мне это не понравилось, и я это… запомнил.

— Ты злопамятный?

— В каком-то смысле. Какие-то вещи отпускаю, какие-то отпустить не получается. Завершая разговор о сборной, хочу добавить, что национальная команда для меня является значительной частью моей жизни. И если я приезжаю в ее расположение, то отрабатываю на полную катушку.

— Моих зачаточных знаний психологии хватает, чтобы увидеть, насколько сильно ты напряжен во время разговора о сборной. Это тяжелая для тебя тема?

— Тяжелая, мы во многом отказываем себе ради национальной команды. Тем более, что тренируемся мы с ума сойти сколько, не видим родных, и делаем это бесплатно, за идею. Когда же наступают игры, ты забываешь обо всем и то, что ты выступаешь за флаг, за страну, является определяющим фактором. Ради этого и терпим. Но все остальное… тяжело.

— Я так понимаю, что под всем остальным ты подразумеваешь инфраструктуру, быт и околоспортивные вещи?

— Да. Сейчас у нас сменилось руководство в федерации, и новые люди прислушиваются к голосу игроков. Им сейчас очень трудно, но нас, игроков, очень радует, что новое руководство старается помогать нам по мере возможности. А самое главное, что сейчас в федерацию пришли люди, связанные с волейболом и знающие, что к чему. Могут заинтересовать и мотивировать. Словом, ситуация начинает поворачиваться к лучшему. Понимаю, что сразу не все получится, но тенденция меня крайне радует.

— Ты был игроком минского «Строителя», когда дебютировал в российской Суперлиге. Насколько сильно реалии сильнейшего в мире чемпионата отличались от белорусского волейбола?

— Сильно, конечно. Это совсем другой мир, где все — сильно, тяжело, выматывающе. Не каждый игрок сможет влиться в Суперлигу, что мы видим на примере европейцев – им правда тяжело. Российский волейбол силовой, атлетичный, и противостоять блоку сложно – ты все время должен бить по мячу по максимуму. Плюс, если они не чувствуют определенной свободы, с которой в российском волейболе трудно, им будет тяжело показывать то, на что они способны.

— Свобода? Какая скользкая тема. Разовьем или нет?

— Про русских говорят, что у них душа нараспашку. А у европейцев эмоции нараспашку, они не привыкли их сдерживать. Если же они видят перед собой какие-то рамки, то чувствуют себя зажато, некомфортно. А когда есть какой-то дискомфорт, довольно трудно, согласись, показывать максимум в работе. Это мешает адаптироваться и быть свободным.

— Ты сменил белорусский клуб на российский и продолжил играть в Суперлиге, когда чемпионат снова закрыли.

— Да, я уехал в Пермь. Сезон получился ужасный, и вспоминать его мне не хочется. Это был самый хреновый год в моей карьере, после которого я вернулся в Минск. Уже как доигровщик, кстати.

— В «Динамо-ЛО» ты пришел, когда сезон уже начался. Это сложно, переходить в новый клуб, когда пропущена подготовка, когда коллектив вроде бы уже сложился?

— Сложно. Особенно, когда переходить куда-то не хотелось. Правда, я не хотел менять клуб, но возвращаться в Беларусь не хотелось еще больше – это автоматически означало бы для меня потерю мотивации. Мотивации играть в Беларуси у меня, к сожалению, нет. Я следил за «Динамо-ЛО» еще с Высшей лиги «А», и сделал такой вывод: команде никогда не было легко и ничего просто так в руки не давалось. Очень сложные переходные турниры, тяжелый дебютный сезон в Суперлиге. Тем не менее, команда мне нравилась чисто интуитивно, наверное, поэтому и следил за результатами. Когда переходил сюда, знал, что легко не будет (улыбается). Но, в общем-то, у меня всегда было также. Был готов воевать.

— А ты воинственный парень?

— Неа, вообще не воинственный. Зато я очень терпеливый и упертый. По знаку Зодиака я Козерог, родившийся в год Лошади. Упрусь рогом и буду бить копытом (смеется).

— А еще какой?

— Не очень общительный, как ты могла заметить.

— Не знаю, по-моему, отличная беседа у нас получается. Вы не любите кошек? Просто не умеете их готовить.

— (смеется). Кошек обожаю. А жена ненавидит котов и обожает собак.

— И кто у вас в итоге, кошка или собака?

— Никого. Очень бы хотелось завести и кошку, и собаку, но пока у нас не получается жить вместе – в России я без семьи провожу сезон – так и живем без животных. Жена просит, но я против – ей тяжело будет с ребенком и питомцем одной.

— Про тебя говорят, что ты вещь в себе. Похож на кота?

— На очень необщительного кота (улыбается).

— Как проводится отпуск?

— Мы обязательно встречаемся нашей компанией, которая сложилась еще с молодежной сборной Беларуси. Андрей Радюк, Серега Бусел, Артур Удрис, Коля Шкляр, Женя Мисиюк… Радюк – крестный моего сына, а я – крестный сына Бусела. Так что уже породнились даже (улыбается). Снимаем какой-нибудь коттедж за городом, шашлыки жарим, общаемся – эта ситуация начинает обсуждаться еще зимой, чтобы каждый включил посиделки в свои отпускные планы и не вздумал свинтить (смеется). Очень хочется съездить на море с семьей, но последнее время не получается, и отдыхаем где-то в Беларуси, на озерах, навещаем моих родственников, родственников жены.

«Сильнее «Шахтёр», у них медальки». Павел Авдоченко и Олег Миканович о перспективах белорусского волейбола

Новости Беларуси. На прошлой неделе в плотной борьбе определился чемпион страны по классическому волейболу среди мужских команд. Шестой год кряду им становится солигорский «Шахтер». Отметим, что извечный соперник «горняков» – столичный «Строитель». Пальму первенства дружины перетягивают постоянно, и им это удается.

Уважают ли конкуренты друг друга и какие перспективы у всего белорусского волейбола? Об этом рассказали чемпион страны Павел Авдоченко и главный тренер «Строителя» Олег Миканович в рубрике «Спорттаймер» в программе «Неделя» на СТВ.

«Сейчас же модно, стильно, молодежно». Какой размер ноги у Павла Авдоченко?

Юлия Силипицкая, СТВ:
А где обувь приобретаете? У вас 52-й размер?

Павел Авдоченко, диагональный ВК «Шахтер»:
Нет, 47-й. В основном в интернет-магазинах за границей.

Юлия Силипицкая:
А штаны мама шьет?

Павел Авдоченко:
Ну, не мама.

Олег Миканович, главный тренер ВК «Строитель»:
Манжеты дошивает.

Павел Авдоченко:
Подшиваем.

Юлия Силипицкая:
Не можете носить, как Гаврош?

Олег Миканович:
Ну, сейчас же модно, стильно, молодежно. Туда и в -20 °C.

«Такая работа тренерская – неблагодарная. Съел и дальше пошел». Кому тяжелее дается переход в другой клуб: тренеру или игроку?

Юлия Силипицкая:
А теперь мне скажите: переходы из одного клуба в другой у вас, у игровиков, очень это принято. У вас как тренера душа не болит – взял и ушел?

Олег Миканович:
Такая работа тренерская – неблагодарная. Съел и дальше пошел. Ты прекрасно понимаешь, что это рост для игрока. Для тренерской работы важно: ты его вырастил, дал ему какой-то толчок, развитие. Если он идет дальше, в более топовый клуб и у него дальше будет развиваться карьера, – это красота. Для меня это плюс.

Павел Авдоченко:
Для блага сборной тоже идет.

Юлия Силипицкая:
Паша, сколько вам раз приходилось быть новичком?

Павел Авдоченко:
Достаточно много, потому что стремился все время куда-то дальше перейти.

Юлия Силипицкая:
А тяжело внедряться в коллектив?

Павел Авдоченко:
В каких-то моментах мне было тяжело, когда вообще новый коллектив. Например, когда в Россию переходил, никого не знал, мне достаточно тяжело было. А когда со многими ребятами знаком – легко.

Юлия Силипицкая:
А чего из России вернулся?

Павел Авдоченко:
Конкуренция.

«Эта система непостоянная». Конкуренты выяснили, кто лучше играет в волейбол

Юлия Силипицкая:
Кто сильнее: «Шахтер» или «Строитель»?

Олег Миканович:
По факту сильнее «Шахтер», у них медальки, чемпионство.

Павел Авдоченко:
Эта система непостоянная, на данном моменте пока мы сильнее.

Олег Миканович:
В нашей команде «Строитель» многие еще только начинают карьеру. Они не привыкли играть финалы, они до этого не выигрывали. Это сложно.

Павел Авдоченко:
Сомневаются, они не верят.

Юлия Силипицкая:
Вы такие большие, мужественные. Мне кажется, что вам все по плечу.

Олег Миканович:
Я другое скажу. Мы-то выросли на улице. А они выросли немножко в другом: в планшетах. И там, если мне что-то не нравится, всегда есть кнопка «удалить». Мне что-то не нравится? Удалил. А здесь удалить нельзя. Некоторые играли вообще первый раз в своей жизни финал. Осталось чуть-чуть дожать, вроде бы все в наших руках, но чего-то не хватало.

Павел Авдоченко:
В этом плане нет недооценки, мы понимаем, что они могут нам любую игру показать. Может, менее стабильную, но могут показать любую игру.

«У каждого клуба есть свои амбиции». Можно ли собрать команду на российские соревнования?

Юлия Силипицкая:
Чемпионат России открыл широко двери. Две команды. Пусть кто-то один поедет? Или же третий есть вариант – из двух команд создать суперкоманду?

Олег Миканович:
У каждого клуба есть свои амбиции.

Павел Авдоченко:
Объединиться в один нереально, я думаю.

Олег Миканович:
Мне кажется, нереально. Тут возникнет сразу много вопросов: на базе чьего клуба, кто это будет финансировать?

Юлия Силипицкая:
Нет, я говорю не о клубе, а о команде.

Павел Авдоченко:
Чтобы участвовать в российской Суперлиге, как? Всю сборную, не всю сборную, игроков из Беларуси, не из Беларуси?

Юлия Силипицкая:
Так вот скажите мне, раскрылись ворота – теперь больше вопросов, чем ответов?

Олег Миканович:
Конечно.

Павел Авдоченко:
Конечно, да.

Юлия Силипицкая:
Закрываем или будем думать?

Олег Миканович:
Открываем.

Павел Авдоченко:
Надо иметь интересы клубов, как-то все обойти, согласовать.

Олег Миканович:
Хоть десять команд, но только есть ли возможности? Мы понимаем, нужны игроки, чтобы там играть, а не приезжать и… 

«Я сторонник диалога». Как снимают напряжение в команде?

Юлия Силипицкая:
А вы спорите с тренерами?

Павел Авдоченко:
Я уже выработал: то, что тренер сказал, надо сделать. Но я подойду потом, скажу, что я не согласен и что это надо по-другому.

Юлия Силипицкая:
Деликатно и воспитанно. С вами спорят? Что вы делаете, по шапке сразу?

Олег Миканович:
Всегда я сторонник диалога, что мы можем улучшить в игроке и в действиях своей команды.

Юлия Силипицкая:
Что для вас надо сделать, чтобы убрать негатив и, наоборот, вселить позитив? Кто этим должен заниматься?

Павел Авдоченко:
Стандартно все шутят, ходят и подкалывают друг друга.

Юлия Силипицкая:
То есть вы юморком поднимаете настроение?

Павел Авдоченко:
Почему спортсмены постоянно шутят? Потому что нагрузки физические и психологические.

Олег Миканович:
Иногда даже можно и жестким криком что-то сказать.

«Тебе сказали, что делать, – вперед». Почему быть игроком проще, чем тренером?

Юлия Силипицкая:
Трудно, наверное, быть тренером? Тяжелее, чем играть?

Олег Миканович:
Игроком-то что? Пришел, тебе сказали, что делать, все – ты вышел и играй.

Павел Авдоченко:
Игроком, да, тебе сказали, что делать, – вперед.

Юлия Силипицкая:
Паша, почему вы соглашаетесь? Вы еще не были тренером.

Павел Авдоченко:
Я думаю, игроком проще намного. Тренеру нужно до каждого донести это все, объяснить, показать. И когда игрок ничего не повторяет и не делает, это вообще.

«Вот их взять и в интернат отдать». Какое будущее у белорусского волейбола?

Юлия Силипицкая:
Есть ли будущее у волейбола?

Олег Миканович:
Чтобы, допустим, у нас этот рейтинг увеличивать, наши сборные надо заявлять во все турниры. Причем, чтобы в некоторых турнирах участвовать, особенно, если брать мировую лигу, это нужно сумасшедшее финансирование.

Юлия Силипицкая:
Есть у нас спортсмены, которых мы можем двигать, финансируя их? Или пока еще они на стадии становления?

Олег Миканович:
Есть, но вся же беда…

Юлия Силипицкая:
15 найдем?

Павел Авдоченко:
Я думаю, даже больше найдем.

Олег Миканович:
Но вся беда в переезде в соседнюю страну в 14-15 лет. Сделали условия там, учеба и все остальное. И буратино вылепили, одного, второго, третьего, четвертого, пятого. И все.

Павел Авдоченко:
Игрокам мы не сможем запретить.

Юлия Силипицкая:
Запретить – это очень кардинально.

Павел Авдоченко:
Это будет отталкивать игрока.

Юлия Силипицкая:
Какие еще есть варианты?

Павел Авдоченко:
Пытаться с Россией договариваться.

Олег Миканович:
Нужно попытаться хотя бы тех, кто остается у нас, как-то расширить, больше конкуренции в клубах самих сделать. Не хватает, мое мнение, выпусков деток. Многие СДЮШОРы под клубами. Вот эти детки под клубами пускай тренируются и растут, играя соревнования детские. А, допустим, из глубинок – там где-то есть эти детки, они хорошие, перспективные, но им тяжело в интернат попасть, у них нет клуба.

Юлия Силипицкая:
Я понимаю, тех детей, которых невозможно здесь объять.

Олег Миканович:
Вот их взять и в интернат отдать. А потом ту же самую сборную собрали, привезли определенный возраст, те глубинки уже учатся у нас в интернате, те, которые в СДЮШОР при клубах, привезли 40-50 человек, и мы их отсмотрели. Отправили. Потом дальше куда-то отправили.

Павел Авдоченко:
Вообще, систему детскую, мне кажется, немного надо изменять. Тренеры работают на результат, не на воспитание детей.

Суперлига: Выходные сюрпризов в России. Курек блестел

Московское «Динамо» наконец-то прервало печальную серию неудач в чемпионате России, однако мероприятие потребовало настоящих жертв из-за контузии Павла Круглова . Это был впечатляющий подъем, ведь столичная команда обыграла «Белогорье Белгород» в двух сетах подряд, а победитель Кубка России смог встретиться с «Динамо» лишь в последнем сете.

Бартош Курек , вернувшись после травмы, ярко блистал в атаке и блоке, поэтому в итоге набрал 16 очков, став лучшим бомбардиром поединка.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *