Пол экман обмани меня если сможешь: Книга: "Психология лжи. Обмани меня, если сможешь" - Пол Экман. Купить книгу, читать рецензии | Telling lies. Clues to Deceit in the Marketplace, Politics and Marriage | ISBN 978-5-4461-0918-0

Содержание

Читать онлайн «Психология лжи. Обмани меня, если сможешь», Пол Экман – Литрес

* * *

Памяти Эрвина Гоффмана, удивительного друга и соратника

Моей жене Мэри Энн Мейсон, верной наперснице и терпеливому критику

Если что-то выглядит именно так, как и должно выглядеть по нашему представлению, то за этим, скорее всего, кроется обман; там же, где обман кажется совершенно явным, скорее всего, никакого обмана нет.
Эрвин Гоффман. Стратегическое взаимодействие

Нам более пристала не столько мораль, сколько необходимость выжить. На любом уровне, от самого отчаянного стремления спрятаться до поэтического восторга, лингвистическая способность скрывать, обманывать, напускать туману, выдумывать незаменима для сохранения равновесия человеческого сознания и развития человека в обществе…
Георг Штайнер. После Вавилонского столпотворения

Если бы ложь, подобно истине, была одноликою, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов.
Монтень. Опыты (Глава IX. «О лжецах»)

Благодарности

Я благодарен отделению клинических исследований Национального института психического здоровья за поддержку моих изысканий в области невербального общения с 1963 по 1981 год. Фонд научных исследований Национального института психического здоровья оказывал поддержку как в развитии моей исследовательской программы на протяжении последних 20 лет, так и в создании этой книги (MH 06092). Также хочу поблагодарить Фонд Гарри Ф. Гугенхейма и Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Мак-Артуров за поддержку исследований, описанных в главах 4 и 5. И еще выражаю свою благодарность Уоллесу В. Фризену, c которым проработал бок о бок более 20 лет и который имеет равное со мной право на все открытия, описанные в этих главах; многие из идей, развитых в этой книге, впервые возникли во время наших с ним бесед.

Большое спасибо и Сильвану С. Томкинсу, другу, коллеге и учителю за то, что он вдохновил меня написать эту книгу, а также за его комментарии и предложения по прочтении рукописи. Много полезного я почерпнул и из критических замечаний моих друзей, которые читали рукопись, каждый со своей точки зрения: врача Роберта Блау, адвоката Стэнли Каспара, писателя Джо Карсона, отставного агента ФБР Росса Муллэни, политического деятеля Роберта Пикуса, психолога Роберта Орнштайна и консультанта по менеджменту Билла Уильямса. Особую благодарность выражаю моей жене Мэри Энн Мэйсон, моей первой, самой терпеливой читательнице, за конструктивную критику.

Хотелось бы особо отметить вклад Эрвина Гоффмана, с которым мы обсуждали многие из идей этой книги. Он рассматривал проблемы лжи под совершенно другим углом, но его очень радовала непротиворечивость наших взглядов, несмотря на крайнюю противоположность подходов. Мне принесли бы большую пользу его комментарии, но он умер настолько неожиданно, что я даже не успел выслать ему рукопись. В результате этого несчастья все мы лишились замечаний, о которых теперь можно лишь догадываться.

Введение

15 сентября 1938 года. Готовится один из самых позорных и смертоносных обманов. В первый раз встречаются Адольф Гитлер, рейхсканцлер Германии, и Невилл Чемберлен, премьер-министр Великобритании. Весь мир замер в ожидании – быть может, в последней надежде избежать еще одной мировой войны. (Всего шесть месяцев прошло с тех пор, как гитлеровские войска вошли в Австрию, присоединив ее к Германии. Англия и Франция при этом ограничились лишь выражением своего протеста.) А 12 сентября, за три дня до встречи с Чемберленом, Гитлер требует присоединения к Германии части Чехословакии и провоцирует беспорядки в этой стране. Гитлер уже провел тайную мобилизацию германской армии для нападения на Чехословакию, но привести ее в полную боевую готовность можно было только к концу сентября.

Если бы Гитлеру удалось задержать мобилизацию чехословацкой армии хотя бы на несколько недель, он имел бы преимущество неожиданности нападения. Чтобы выиграть время, Гитлер скрывает свои военные планы от Чемберлена, дав ему слово, что мир может быть сохранен, если чехи согласятся с его требованиями. Чемберлен одурачен; он пытается убедить чехов не проводить мобилизацию, пока есть надежда договориться с Гитлером. После этой встречи Чемберлен пишет своей сестре: «Несмотря на замеченные мною жесткость и жестокость его лица, у меня сложилось впечатление, что это человек, на которого можно положиться, если он дал слово»^[1].

Отстаивая свою точку зрения перед сомневающимися в правдивости Гитлера, Чемберлен пятью днями позже в своей парламентской речи поясняет, ссылаясь на личную встречу с Гитлером, что последний «говорит именно то, что думает»^[2].

Пятнадцать лет назад, начав изучать феномен лжи, я даже не предполагал, что мои исследования будут касаться обманов такого рода. Я думал, они будут полезны лишь в работе с душевнобольными. Начались же мои исследования в этой области после одного случая. Как-то раз на учебных занятиях с терапевтами я поделился своими соображениями о том, что, если жесты в каждой культуре имеют свое значение, мимика всегда универсальна. Мне был задан вопрос: можно ли по невербальному поведению пациента изобличить его во лжи?^[3]

Обычно в этом нет необходимости, но она возникает, когда пациенты, попавшие в стационар из-за попытки самоубийства, начинают утверждать, что им стало намного лучше. Каждый доктор рискует в этом случае быть обманутым, и пациент при выходе из больницы может совершить очередную суицидную попытку. За такими простыми практическими задачами стоит один из основных вопросов человеческого общения: может ли человек полностью контролировать свои реакции, особенно в состоянии сильного потрясения, или его невербальное поведение все равно выдаст то, что скрыто за словами?

Я исследовал видеозаписи бесед с пациентами психиатрической клиники в поисках примеров проявления лжи в их поведении. Эти записи были сделаны с другой целью – с целью выделения мимики и жестов, которые могли бы помочь при определении тяжести и типа психического расстройства. Теперь же, когда я сосредоточился на обманах, мне показалось, что во многих из них видны признаки обмана. Однако не так-то просто было доказать это. Только один случай не вызывал никаких сомнений – благодаря тому, что произошло после беседы.

Мэри – домохозяйка, ей 42 года. Из трех попыток самоубийства последняя оказалась весьма серьезной; по чистой случайности ее обнаружили до того, как она успела умереть от передозировки снотворного. Ее история ничем особым не отличается от множества историй других женщин, переживающих кризис среднего возраста. Дети выросли и больше не нуждались в ней. Муж казался погруженным в свою работу. Мэри чувствовала себя никому не нужной. На момент поступления в клинику она страдала от бессонницы, не могла больше заниматься домашней работой и большую часть времени плакала. В первые три недели ей назначили медикаментозное лечение и групповую психотерапию. После этого, казалось, она стала выглядеть лучше: оживилась, не заговаривала больше о самоубийстве. В одной из отснятых нами бесед Мэри говорила доктору, что чувствует себя намного лучше, и просила отпустить ее на выходные домой.

Однако, когда ее уже собирались отпустить, неожиданно призналась, что солгала с целью выйти из больницы, так как все еще отчаянно хотела покончить с собой. После трех месяцев пребывания в клинике состояние Мэри действительно улучшилось, хотя годом позже был еще один рецидив. Однако в стационарном лечении она больше не нуждалась и, по-видимому, в последующие годы чувствовала себя хорошо.

Видеозапись разговора с Мэри обманула большинство молодых и даже многих опытных психиатров и психологов, которым я ее показывал^[4].

Мы изучали фильм сотни часов, прокручивая его снова и снова, отсматривая каждый жест и выражение лица на замедленной скорости для того, чтобы выявить все возможные признаки обмана. И вот в коротенькой паузе, возникшей перед ответом на вопрос врача о ее дальнейших планах, мы заметили на лице пациентки проблеск отчаяния, настолько мимолетный, что пропустили его, когда смотрели пленку первые несколько раз. У нас возникла мысль, что скрываемые чувства могут проявляться в таких вот кратких микровыражениях, и мы стали их искать и нашли много других микровыражений, обычно мгновенно прикрываемых улыбкой. Нам также удалось выявить микрожесты. Рассказывая врачу о том, как хорошо она справляется со своими проблемами, Мэри порой слегка пожимала плечом, это был всего лишь фрагмент жеста, его часть: она слегка приподнимала одну руку, немного разворачивая ее. Или ее руки были спокойны, но на мгновение приподнималось одно плечо.

Нам казалось, что мы нашли и другие невербальные признаки обмана, но мы не были полностью уверены, что они не являются плодом нашего воображения. Ведь даже совершенно невинное поведение кажется подозрительным, если вы заведомо знаете, что человек лжет. Только с помощью объективных наблюдений, на которые никак не влияет знание о том, лжет человек или нет, можно удостовериться в правильности наших выводов. Безусловно, для желающего обнаружить ложь, для верификатора^[5] было бы проще, если бы поведение, выдающее ложь у одного человека, позволяло выявить ее и у любого другого; однако признаки обмана могут оказаться индивидуальными для каждого человека. Необходимо было исследовать множество людей для того, чтобы убедиться, что найденные нами признаки обмана не являются специфической принадлежностью лишь тех людей, с которыми мы работали. Мы построили эксперимент по типу обмана, использованного Мэри, в котором испытуемым строжайше предписывалось скрывать свои интенсивные отрицательные эмоции в те моменты, когда они непосредственно лгут. Им показывали очень неприятный фильм, в котором были сцены хирургических операций с обилием крови, и испытуемые не должны были обнаруживать свои истинные чувства, более того – должны были убедить собеседника, не знающего содержания фильма, что наслаждаются великолепными картинами природы. (Наши выводы описаны в главах 3 и 4.)

Не прошло и года – мы еще были на начальной стадии наших экспериментов, – как меня разыскали люди, заинтересованные в выявлении иных видов лжи, и в по следующие годы, по мере публикования в научных журналах наших статей о поведенческих признаках обмана в ситуации «врач – больной», область исследования расширилась. Можно ли мои находки и методы использовать при изобличении людей, подозреваемых в шпионаже? Нельзя ли обучить офицеров охраны вычислять террориста, собирающегося совершить убийство, по его походке и жестам? Можем ли мы предоставить ФБР методики, позволяющие научить полицейских безошибочно отличать лжецов от правдивых? И меня уже не удивляли просьбы помочь нашим дипломатам во время переговоров избежать обмана со стороны их зарубежных коллег или определить по фотографии Патриции Херст, сделанной во время ограбления банка, была она добровольной или невольной участницей ограбления^[6].

За последние пять лет этот интерес стал уже интернациональным. Ко мне подходили с вопросами представители дружественных держав, а когда я читал лекции в СССР^[7], со мной даже беседовали официальные лица, представлявшие некий «электротехнический институт».

Мне не доставлял удовольствия этот ажиотаж, так как я опасался нечистоплотного или слишком рьяного и некритического использования моих открытий. Мне казалось, что мои исследования невербальных признаков обмана не должны иметь ничего общего ни с криминалистикой, ни с политикой, ни с дипломатией. Впрочем, это было всего лишь ощущением, не имеющим никаких разумных объяснений. Для того чтобы обосновать его, мне нужно было выяснить, почему люди всегда совершают ошибки, говоря неправду. Ведь не всякая ложь неудачна. Иногда обман бывает выполнен безупречно. И все же, хотя такие явные признаки обмана, как застывшее выражение лица, непроизвольный жест, мимолетные изменения в голосе, не неизбежны, несмотря на их совершенную необязательность, я уверен, что объективные признаки обмана существуют. И чаще всего обманщики изобличают себя именно своим поведением. Но, по моему глубокому убеждению, знать, когда ложь будет успешной, а когда нет, как обнаружить признаки обмана, а в каких случаях не стоит и пытаться этого сделать, – значит очень хорошо понимать различия в видах лжи, в типах лжецов и в подходах верификаторов.

Например, и в случае Гитлера с Чемберленом, и в случае Мэри с врачом на карту была поставлена сама жизнь. Оба для прикрытия своих планов на будущее использовали в качестве основы имитацию чувств, которых не испытывали. Но различие между ними огромно. Гитлер, по моему представлению, является превосходным примером прирожденного актера. К тому же, помимо данного ему природой таланта, Гитлер, по сравнению с Мэри, обладал гораздо большим практическим опытом в области надувательства.

Преимущество Гитлера было еще и в том, что он лгал тому, кто хотел быть обманутым. Чемберлен был добровольной жертвой, очень желавшей поверить, что Гитлер не будет нападать на Чехословакию в случае удовлетворения его требований о пересмотре границ. Иначе Чемберлен вынужден был бы признать, что его политика примирения провалилась, и это ослабило бы позиции его страны. Примерно на таком же случае заострила свое внимание политолог Роберта Вольштеттер, анализируя мошенничество в гонке вооружений. Обсуждая нарушение Германией Англо-германского морского соглашения 1936 года, она отметила: «…и обманывающий, и обманываемый… делали ставку на возможное заблуждение противника. Обе стороны нуждались в сохранении иллюзии, что соглашение невозможно нарушить. Опасения Великобритании относительно гонки вооружений успешно использовались Гитлером и привели к Англо-германскому морскому пакту, в котором Великобритания (без обсуждения с Францией и Италией) пересмотрела Версальский договор. Эти опасения помешали Лондону предусмотреть возможность нарушения нового соглашения»^[8].

Во многих случаях жертва не замечает просчетов лжеца, предпочитая трактовать неясности поведения в выгодном для себя свете, тайно попустительствуя лжи, желая избежать неприятной ситуации разоблачения обмана. Игнорируя совершенно очевидные признаки того, что у жены есть любовник, обманутый муж, по крайней мере, может избежать унизительной клички «рогоносец» и перспективы возможного развода. Даже если муж узнал о неверности жены, он может потворствовать ее лжи, избегая возможности удостовериться в супружеской измене и поставить все точки над i. Пока все не высказано, у него остается надежда, неважно, насколько она мала, что он ошибся в своих подозрениях и жена вовсе не изменяла ему.

Безусловно, не каждая жертва столь охотно дает себя обмануть. Временами нет никакой необходимости игнорировать ложь или потворствовать обману. Некоторым людям выгоднее разоблачить обман, они от этого даже выигрывают. И следователь, и банковский служащий, отвечающий за выдачу кредитов, только потеряют, если будут обмануты; оба хорошо выполняют свою работу только в том случае, если умеют отличать правду от лжи. Впрочем, зачастую человек, обманываясь (или разоблачая обман), как приобретает, так и теряет что-либо. Хотя, конечно же, всегда что-либо перевешивает. Врач, лечивший Мэри, немногим рисковал, поверив ей. Допустим, Мэри избавилась от депрессии – он может поздравить себя с выбором эффективной терапии. В случае же ее лжи врач терял гораздо меньше, чем приобретал в случае правдивости пациентки. В отличие от Чемберлена, он не рисковал всей своей карьерой; у него не было необходимости отчитываться перед общественностью и добиваться, несмотря ни на что, согласия со своим решением. А если бы Чемберлен раскрыл обман, это могли счесть политической ошибкой; делать это в 1938 году было уже слишком поздно – если на слово Гитлера нельзя положиться, если нет возможности предотвратить его внезапное нападение, то карьеру Чемберлена можно считать законченной: война, которую он надеется предотвратить, начнется.

Помимо того что Чемберлену было выгодно верить Гитлеру, обман удался еще и потому, что Гитлер не испытывал особо сильных эмоций. Ведь чаще всего обмануть не удается именно потому, что признаки скрываемых эмоций все-таки прорываются наружу. И чем более сильные и разнообразные эмоции приходится скрывать обманывающему человеку, тем более вероятности, что ложь будет обнаружена. Гитлер, конечно же, не испытывал чувства вины – эмоции, имеющей двойную проблему для лгущего, – с одной стороны, сквозь обман могут просочиться признаки этого чувства, а с другой – угрызения совести, вызванные чувством вины, могут побудить лгущего сделать такие ошибки, которые приведут к его разоблачению. Но Гитлер, обманывая представителя государства, одержавшего оскорбительную военную победу над Германией^[9], не чувствовал за собой никакой вины. В отличие от Мэри, Гитлер не разделял социальных ценностей своей жертвы. Он не уважал Чемберлена и не восхищался им. Мэри же, напротив, должна была скрывать сильные эмоции для того, чтобы ее ложь удалась. Ей надо было подавлять отчаяние и тоску, толкающие ее к совершению самоубийства. И у Мэри было достаточно причин, чтобы испытывать чувство вины по поводу ее лжи врачам: она любила их, верила им и знала, что они действительно хотят ей помочь.

В связи со всем этим обычно намного легче заметить признаки обмана в поведении суицидальных пациентов или неверных супругов, чем в поведении дипломатов или двойных агентов. Но не всякий дипломат, преступник или агент спецслужб – превосходный обманщик. Они иногда совершают ошибки. И проведенное мною исследование позволяет надеяться на возможность получения объективных признаков обмана. Суть моей работы, адресованной всем, кто заинтересован в разоблачении лжи, особенно в области криминалистики или политики, не в том, чтобы научить разоблачать ложь даже при отсутствии явных поведенческих признаков, а в том, чтобы помочь быть более осторожными, то есть более ясно отдавать себе отчет в своих сильных и слабых сторонах.

Хотя уже существуют некоторые данные о поведенческих признаках обмана, они еще твердо не установлены. Результаты же моих исследований лжи и того, в каких случаях обман не удается, ничуть не противоречат данным экспериментов других исследователей, а также историческим и художественным описаниям. Правда, прошло еще недостаточно времени для того, чтобы понять, выдержат ли все эти теории испытание критикой и последующими экспериментами. Однако я решил не ждать, пока все ответы будут найдены, и написать эту книгу, так как жизнь не стоит на месте, и там, где цена ошибки высока, существует настоятельная необходимость в знании надежных признаков обмана. Некие «специалисты», вообще незнакомые со всеми pro et contra данной теории, уже предлагают свои услуги по определению лжи при отборе присяжных и при приеме на работу. Некоторые полицейские и профессиональные операторы детектора лжи уже наработали свои методы обнаружения обмана. У работников таможенной службы существует специальный курс по определению невербальных признаков контрабанды. Мне даже говорили, что моя работа используется в этом тренинге, но в ответ на неоднократные просьбы посмотреть материалы я слышал только бесконечное: «Как-нибудь мы это непременно устроим», в то время как около половины всех тех методических пособий, которые я видел, просто неверны. Также невозможно узнать, какие методики используют агенты разведывательных служб, поскольку вообще любая их деятельность находится под строжайшим секретом. И мне известно, что они интересовались моими работами лишь потому, что шесть лет назад меня приглашали в Министерство обороны и интересовались более подробной информацией о моих исследованиях, о их возможностях и недостатках. Впоследствии до меня дошли слухи, что они продолжают работать с моими материалами; я даже узнал имена некоторых людей, которые могли быть с этим связаны, но мои письма к ним либо оставались без ответа, либо эти ответы были крайне невразумительны. Однако меня очень беспокоит то, что и общество, и обычно столь придирчивая научная критика даже не сомневаются в квалификации этих «специалистов». Надеюсь, эта книга сделает более понятными как для этих так называемых специалистов, так и для всех тех, кто заинтересован в их работе, достоинства и недостатки любых методик, направленных на раскрытие обмана.

Эта книга адресована не только тем, у кого на карту поставлена сама жизнь. Я пришел к выводу, что исследование лжи может помочь понять многое в человеческих взаимоотношениях вообще. Областей, в которых ложь или, по крайней мере, возможность лжи не используется, очень немного. Родители обманывают своих детей, чтобы скрыть от них вещи, к которым дети, по их мнению, еще не готовы. Так же точно и дети, подрастая, скрывают от своих родителей то, что считают недоступным родительскому пониманию. Лгут друг другу приятели (даже ваш лучший друг не говорит вам всего), преподаватели и студенты, врачи и больные, мужья и жены, свидетели и присяжные, адвокаты и их клиенты, продавцы и покупатели.

Ложь настолько естественна, что ее без обиняков можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности. Некоторые могут содрогнуться от такого утверждения, поскольку считают ложь достойной всяческого осуждения. Я не разделяю этого мнения. Положение, что ни в каких человеческих отношениях не должно быть лжи, слишком примитивно. Также не утверждаю я и того, что всякий обман должен быть обязательно разоблачен. В советах обозревателя Энн Ландерс своим читателям говорится, что правдой порой пользуются, как дубиной, причиняя жестокую боль. Ложь тоже может быть жестокой, но не всегда. Иногда ложь бывает человеколюбивой, порой даже вне зависимости от намерений лгущего. А некоторые общественные взаимоотношения доставляют удовольствие именно благодаря своей мифологичности. Однако никакому лжецу не следует ссылаться на то, что жертва сама желает быть обманутой. И никакой верификатор не должен предполагать, что у него есть право раскрывать любой обман. Обман бывает безвредным, а порой даже гуманным. Иногда раскрытие обмана может оскорбить жертву или третье лицо. Однако говорить обо всем этом более подробно следует лишь после обсуждения множества других вопросов. Начнем же с определения лжи, описания двух основных форм лжи и двух видов признаков обмана.

1. Feiling K. The Life of Neville Chamberlain. London: Macmillan, 1947, p. 367. Я крайне обязан книге Роберта Джервиса «Логика образов в международных отношениях» (Jervis R. The Logic of Images in International Relations. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1970) как за идеи, касающиеся обманов в международной политике, так и за то, что она привлекла мое внимание к работам Александра Гроcа. Эта цитата проанализирована в статье Гроcа: Оn the Intelligence Aspects оf Personal Diplomacy// Orbis, 7 (1964).

2. Речь в Палате общин 28 сентября 1938 г. – Chamberlain N. In Search of Peace. New York: Putnam and Sons, 1939, p. 210. Цит. по А. Гросу.

3. Эта работа освещалась в серии статей конца 60-х годов, а также в книге, изданной мной под заглавием «Дарвин и мимика» (Darwin and Facial Expression. New York: Academic Press, 1973).

4. Эта тема рассматривается в моей первой статье, посвященной проблеме обмана: «Невербальная утечка информации и признаки обмана» (Ekman P., Friesen W. V. Nonverbal Leakage and Clues to Deception. Psychiatry, 32 1969, p. 88–105).

5. В оригинальном тексте употреблено словосочетание «lie catcher» (букв. ловец лжи). Поскольку Пол Экман обозначает этим словосочетанием не только всех тех, кто заинтересован в изобличении любых видов лжи (от профессиональных полицейских и операторов детекторов лжи до обманутых супругов и просто граждан, сталкивающихся с ложью в повседневной жизни), но и людей, занимающихся научными исследованиями феномена лжи, мы сочли целесообразным ввести нейтральный термин «верификатор», позволяющий учесть максимальное количество возможных коннотаций этого понятия. (Прим. ред.)

6. Патриция Херст был похищена в 1974 году из своего дома радикальной террористической группировкой «Симбионистская освободительная армия». Находясь под влиянием террористов, она приняла участие в ограблении банка. На суде была признана виновной, но после двух лет, проведенных в тюрьме, освобождена по настоянию президента Джимми Картера. (Прим. ред.)

7. Лекции читались в Москве и Ленинграде в 1979 г. (Прим. ред.)

8. Wohlstetter R. Slow Pearl Harbors and the Pleasures of Deception //Intelligence Policy and National Security. Ed. R. L. Pfaltzgraff, Uri Ra’anan and W. Milberg. Hamden, Conn.: Archon Books, 1981, pp. 23–34.

9. Имеется в виду поражение Германии и ее союзников в Первой мировой войне, приведшее в результате успешных совместных военных действий Великобритании, Франции и США к полной капитуляции Германии в ноябре 1918 года. (Прим. ред.)

Читать книгу «Психология лжи. Обмани меня, если сможешь» онлайн полностью📖 — Пол Экман — MyBook.

* * *

Памяти Эрвина Гоффмана, удивительного друга и соратника

Моей жене Мэри Энн Мейсон, верной наперснице и терпеливому критику

Если что-то выглядит именно так, как и должно выглядеть по нашему представлению, то за этим, скорее всего, кроется обман; там же, где обман кажется совершенно явным, скорее всего, никакого обмана нет.
Эрвин Гоффман. Стратегическое взаимодействие

Нам более пристала не столько мораль, сколько необходимость выжить. На любом уровне, от самого отчаянного стремления спрятаться до поэтического восторга, лингвистическая способность скрывать, обманывать, напускать туману, выдумывать незаменима для сохранения равновесия человеческого сознания и развития человека в обществе…
Георг Штайнер. После Вавилонского столпотворения

Если бы ложь, подобно истине, была одноликою, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов.
Монтень. Опыты (Глава IX. «О лжецах»)

Благодарности

Фонд научных исследований Национального института психического здоровья оказывал поддержку как в развитии моей исследовательской программы на протяжении последних 20 лет, так и в создании этой книги (MH 06092). Также хочу поблагодарить Фонд Гарри Ф. Гугенхейма и Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Мак-Артуров за поддержку исследований, описанных в главах 4 и 5. И еще выражаю свою благодарность Уоллесу В. Фризену, c которым проработал бок о бок более 20 лет и который имеет равное со мной право на все открытия, описанные в этих главах; многие из идей, развитых в этой книге, впервые возникли во время наших с ним бесед.

Особую благодарность выражаю моей жене Мэри Энн Мэйсон, моей первой, самой терпеливой читательнице, за конструктивную критику.

Введение

[2].

За такими простыми практическими задачами стоит один из основных вопросов человеческого общения: может ли человек полностью контролировать свои реакции, особенно в состоянии сильного потрясения, или его невербальное поведение все равно выдаст то, что скрыто за словами?

Дети выросли и больше не нуждались в ней. Муж казался погруженным в свою работу. Мэри чувствовала себя никому не нужной. На момент поступления в клинику она страдала от бессонницы, не могла больше заниматься домашней работой и большую часть времени плакала. В первые три недели ей назначили медикаментозное лечение и групповую психотерапию. После этого, казалось, она стала выглядеть лучше: оживилась, не заговаривала больше о самоубийстве. В одной из отснятых нами бесед Мэри говорила доктору, что чувствует себя намного лучше, и просила отпустить ее на выходные домой.

микрожесты. Рассказывая врачу о том, как хорошо она справляется со своими проблемами, Мэри порой слегка пожимала плечом, это был всего лишь фрагмент жеста, его часть: она слегка приподнимала одну руку, немного разворачивая ее. Или ее руки были спокойны, но на мгновение приподнималось одно плечо.

Правда за ложью мне | Наука лжи мне

По материалам веб-сайта «Обмани меня » (www. lietome.com)

6 июня 2017 г. Идея Брайана Грейзера, не моя. Погуглив его, я узнал, что Брайан продюсировал «Игры разума» и многие другие блокбастеры. Звонил один из его помощников и просил о встрече, чтобы обсудить создание телесериала на основе моего исследования. Полетит ли я в Лос-Анджелес (за счет Брайана), чтобы обсудить это, спросил он? Я сказал его помощнику, что самолеты летают в обе стороны; если бы они пришли сюда, я был бы рад исследовать его дальше, и если бы мне не нужно было путешествовать, я бы не брал с них плату за первый час своего времени. Он не пошевелился; прошли месяцы. Затем, когда мне нужно было быть в Лос-Анджелесе, чтобы встретиться с друзьями, живущими там по другому делу, я сообщил помощнику, что могу быть доступен.

«Обмани меня» на моих условиях

Прежде чем я занял свое место в офисе Брайана в Беверли-Хиллз, я сказал ему, что меня не интересует сериал, основанный на моей работе. Дэвид Нивенс, который станет продюсером телесериала, объяснил, что они собираются снимать сериал со мной или без меня. Из-за моих статей и предыдущих телеинтервью мое сотрудничество не было существенным. Однако, если я буду сотрудничать, объяснил Нивенс, я смогу иметь некоторый контроль над тем, что они создают, они будут платить мне за мое время, я смогу просматривать каждый сценарий до того, как он будет снят, и вносить предложения (которые я позже узнал, что им не обязательно следовать), и я мог исключить определенные предметы. Я сказал, что они ничего не могут использовать в моих встречах с Далай-ламой, и они согласились.

Я также сказал, что актер, который должен был сыграть ученого, исследующего обман (меня), не мог быть американцем, евреем, женатым, иметь детей или личностью, похожей на мою. Я думал, что эти ограничения дадут мне некоторую конфиденциальность, так как он не будет похож на меня. Тим Рот соответствовал моим требованиям, и его пригласили на роль доктора Лайтмана, исследователя обмана. Я познакомился с Сэмом Баумом, молодым писателем, который должен был руководить нанятой ими командой писателей, и прочитал один из его рассказов. Мне понравился Сэм, и я нашел его образец письма впечатляющим. В течение следующего года я должен был ездить на киностудию в Лос-Анджелесе почти каждую неделю, отвечая на множество вопросов сценаристов и иногда обучая актеров тому, как сделать то или иное выражение лица. Это было очень весело, но слишком сложно, учитывая мои другие обязательства, поэтому я пригласила свою бывшую ученицу Эрику Розенберг разделить часть работы.

За кулисами

Продюсеры показывали мне сценарии за несколько дней до того, как они были сняты, но иногда оставляли в сценарии идеи, которые, как я им говорил, не имеют научной основы или противоречат науке. Их защита: «Это так полезно для истории, что мы не можем это убрать». Чтобы справиться с моими жалобами, они согласились размещать на своем веб-сайте еженедельный блог, который я вел под названием «Правда о лжи мне — отделяем факты от вымысла». Я открыл блог с предостережением: поскольку на каждую программу у них было всего около пятидесяти минут, проблемы приходилось решать быстрее, чем я обычно мог делать в реальной жизни, и с большей уверенностью, чем обычно. Несмотря на мое предостережение, я беспокоился, что зрители программы, когда позже будут сидеть в составе присяжных, ошибочно решат, что могут определить, лжет ли подозреваемый в совершении уголовного преступления. Цена, заплаченная, к сожалению, за то, что уличение лжи в приоритете у американской публики.

За три года показа сериала в эфир вышло 48 серий, первая из которых вышла 21 января 2009 года. В 2011 году сериал получил приз зрительских симпатий в номинации «Любимая телевизионная криминальная драма». Его показывали во многих странах; Я до сих пор получаю запросы, когда он играет где-то по всему миру.

Все прошло гладко, за исключением общения с некоторыми актерами. Были некоторые, у кого были проблемы с запоминанием своих реплик, что было необходимо, потому что телепроизводство снимает каждую сцену несколько раз с разных ракурсов, а позже сплетает их вместе. В конце концов, Тим Рот стал все более недовольным тем, что ему приходится говорить о науке, хотя он и играл ученого. Исследование рынка показало, что популярность шоу (а оно было хитом) отчасти была, по крайней мере, связана с тем, что, по словам зрителей, они узнали, посмотрев его.

В конце концов, у продюсеров не было выбора, и они прятались, пока Тим отказывался делать что-либо еще. Рейтинги пошли вниз вместе с количеством науки в каждой программе. В исследовании рынка, проведенном для выяснения причин, зрители жаловались, что они больше ничего не узнают о лжи. Мне было все равно, так как после первого года шоу добилось того, чего я хотел: привлечь внимание общественности к проблемам, связанным со ложью и ловлей лжи.

Жизнь после «Обмани меня»

В своем еженедельном блоге («Правда о том, что мне солгали») я приглашал людей зайти на мой сайт и подписаться на бесплатную рассылку новостей, которая со временем набрала 140 000 подписчиков. Благодаря рекламе, которую я получил из-за Lie to Me, я встретил Ариану Хаффингтон, которая предоставила мне именную платформу на своем Huffington Post. Я продолжаю размещать короткие статьи, которые пишу, на этой платформе примерно два раза в месяц, а также рассылаю их подписчикам на информационный бюллетень. Я сопротивляюсь искушению высказать свое мнение о текущих событиях, пытаясь комментировать только те вопросы, которые непосредственно относятся к областям моей компетенции.

После первого очень успешного года «Обмани меня» сценарист и ведущий шоу Сэм Баум подал в отставку после того, как ответил на жалобы своей невесты на то, что она никогда его не видела. (Затем они поженились, и теперь у них двое детей.) Когда Сэм уехал, Грейзер привел новую команду писателей, которые успешно писали о преступности в Чикаго. Они ничего не знали о моей работе и, похоже, не хотели знать. У меня было мало контактов с ними, и я отказался от участия в шоу, если только на меня не оказывали давление. Я был редко.

Одним из долговременных личных преимуществ шоу стало знакомство с Арнольдом Палмерсом, напитком, в котором чай со льдом смешивается с лимонадом. Это был фаворит голливудских руководителей, с которыми я обедал в их официальной столовой. Он остается моим любимым напитком.

Посетите сайт www.lietome.com.

Пол Экман — известный психолог и один из первооткрывателей микровыражений. В 2009 году журнал TIME назвал его одним из 100 самых влиятельных людей мира.. Он работал со многими государственными учреждениями в стране и за рубежом. Доктор Экман собрал более 50 лет своих исследований, чтобы создать комплексные обучающие инструменты для чтения скрытых эмоций окружающих.

Начать обучение Просмотреть все сообщения

Настоящая наука, стоящая за ложью мне

Если сериал Fox Fringe полон лженауки (включая людей, которые проходят сквозь стены и общаются с мертвыми), то Обмани меня , новейшая драма сети на тему правоохранительных органов, полная противоположность.

В центре шоу Кэл Лайтман (Тим Рот), ученый, специализирующийся на обнаружении и интерпретации «микро» выражений — непроизвольных выражений лица, которые длятся всего мгновение — полезный навык, если вы хотите выяснить, лжет ли кто-то , и почему. Лайтман управляет консалтинговой фирмой, из которой он и три второстепенных персонажа путешествуют по Вашингтону, округ Колумбия, разгадывая тайны для полиции, ФБР и практически любого другого клиента, которому нужен детектор лжи.

Персонаж Лайтмана основан на образе клинического психолога доктора Пола Экмана. Ученый из Окленда, чьи книги включают в себя Раскрытие лжи , Выявление эмоций и Разоблачение лица , является опытным детектором лжи, который консультирует всех, от Секретной службы и Министерства обороны до Pixar, по науке чтения лица. выражения. Исследование Экмана показывает, что наши выражения эмоций на лице являются врожденными, универсальными и их практически невозможно скрыть. От США до Японии, Африки и Новой Гвинеи счастье, гнев, удивление и отчаяние задействуют одни и те же лицевые мышцы. Это идея, выдвинутая Дарвином, но в значительной степени отвергнутая учеными, которые до исследования Экмана считали, что выражение лица определяется культурой.

Когда мы лжем об эмоциях — например, притворяясь счастливыми, когда нам грустно, — микровыражения могут промелькнуть на наших лицах, прежде чем мы сможем их уловить. И если большинство людей не умеют идеально лгать о своих эмоциях, то также верно и то, что большинство людей не могут обнаружить эту маленькую ложь на лице. Вот где на помощь приходят консультанты Экмана — его программы помогают обучать агентов ФБР и TSA распознавать лжецов.

Очень небольшой процент людей (менее 1 процента, по словам Экмана) являются прирожденными детекторами лжи, способными обнаруживать микровыражения и ложь без специального обучения. В сериале это учитывается в образе персонажа Рии Торрес (Моника Реймунд), «естественного», которого Лайтман набирает из TSA в пилотном эпизоде шоу. На самом деле Экман приводит с собой натуралов (он любит называть их «волшебниками обнаружения лжи»), когда просматривает записи субъектов расследования.

Экман выступает в качестве научного консультанта в Обмани меня . Но слишком часто мы видели, как телевизионные драмы нанимали «научных консультантов» только для того, чтобы отбросить их предложения ради драмы (вспомните многие телешоу, действие которых происходит в больнице). Обмани меня , Экман уверяет премьер-министра, отличается: он говорит, что профессиональные и научные элементы в сериале точны примерно на 90 процентов. Хотя персонаж основан на том, что делает Экман, он совсем не похож на Лайтмана. «Он моложе, резче, высокомернее, резче, и он англичанин», — говорит Экман. «Но наука, которой он занимается, и приложения — это именно то, чем я занимался, особенно в последние пять лет, применяя это с правоохранительными органами и национальной безопасностью».

Если сериал точен на 90 процентов, как утверждает Экман, что насчет остальных 10 процентов? Получается, что PM не придется проверять каждое шоу (как мы делаем Fringe и Lost ), потому что Экман делает это сам. У него будет блог на веб-сайте шоу под названием «Правда о , солги мне, », в котором будет вскрытие каждого эпизода, объясняющее нюансы, которые часовая драма не успела изучить. Он также пишет бесплатный информационный бюллетень раз в две недели о науке, лежащей в основе шоу: один различает ложь, лесть, преувеличение и вежливость, а другой объясняет проблемы с полиграфом и системами обнаружения лжи фМРТ.

Но для того, чтобы гарантировать, что большие ошибки не попадут в сериал, Экман участвует в разработке каждого эпизода. Сценаристы шоу обсуждают с ним идеи перед началом эпизода, а затем отправляют ему черновик сценария, когда он готов. Он сообщает им, если что-то не так, а также отправляет им батарею заметок из видеоклипов, изображая выражения лиц именно для того, чтобы актеры могли подражать. Он говорит, что это было намного больше работы, чем он ожидал. Но если шоу будет информативным и развлекательным, потенциал для Экмана будет огромным: он написал 15 книг, но только первый эпизод из 9.0003 Обмани меня охватит больше людей, чем даже его самая популярная игра.

«Я в восторге от шоу. Оно более чем оправдало мои ожидания», — говорит Экман.

Женский волейбольный клуб «ДИНАМО-МЕТАР»

Читать онлайн «Психология лжи. Обмани меня, если сможешь», Пол Экман – Литрес

* * *

Благодарности

Введение

Читать книгу «Психология лжи. Обмани меня, если сможешь» онлайн полностью📖 — Пол Экман — MyBook.

* * *

Благодарности

Введение

Правда за ложью мне | Наука лжи мне

«Обмани меня» на моих условиях

За кулисами

Жизнь после «Обмани меня»

Настоящая наука, стоящая за ложью мне

Добавить комментарий Отменить ответ