5 января 2020 г.

ВОЗ публикует первый выпуск новостей о вспышках болезней, посвященный новому вирусу. Это первая техническая публикация по данному вопросу, предназначенная для научного сообщества и органов общественного здравоохранения, а также мировых СМИ. Выпуск содержит оценку риска, рекомендации, а также полученную Организацией от Китая информацию о состоянии пациентов и принятых мерах по охране здоровья населения в ответ на появление группы случаев заболевания пневмонией в Ухане.

10 января 2020 г.

ВОЗ размещает в сети Интернет всеобъемлющий комплекс технических рекомендаций для всех стран по вопросам выявления, диагностики и ведения возможных случаев заболевания, исходя из имеющихся на тот момент данных о вирусе.

В целях защиты работников здравоохранения и исходя из опыта борьбы с ТОРС и БВРС, а также известных моделей передачи вирусных возбудителей респираторных заболеваний, публикуются рекомендации по профилактике инфекций и инфекционному контролю, в которых говорится о необходимости соблюдения медицинским персоналом мер предосторожности для защиты от воздушно-капельных и контактных инфекций при оказании помощи пациентам и мер по защите от воздушно-пылевых инфекций при выполнении процедур, в ходе которых образуются аэрозоли.

11-12 января 2020 г.

Китай публикует данные генетического секвенирования COVID-19.

13 января 2020 г.

Официально подтверждается первый зарегистрированный случай заболевания COVID-19 за пределами Китая в Таиланде.

14 января 2020 г.

20–21 января 2020 г.

Эксперты ВОЗ, работающие в ее бюро в Китае и Региональном бюро для стран Западной части Тихого океана, совершают краткую поездку в район вспышки в Ухане.

22 января 2020 г.

Миссия ВОЗ в Китае выпускает заявление о том, что имеются доказательства передачи вируса от человека к человеку в Ухане, однако для понимания истинных масштабов его передачи требуются дополнительные исследования.

22–23 января 2020 г.

Генеральный директор ВОЗ в соответствии с Международными медико-санитарными правилами (ММСП 2005 г.) созывает совещание Комитета по чрезвычайной ситуации для вынесения заключения о том, является ли данная вспышка чрезвычайной ситуацией в области общественного здравоохранения, имеющей международное значение. Имеющиеся на тот момент данные не позволяют независимым членам Комитета из различных стран мира прийти к единому мнению по этому вопросу. Они просят созвать повторное совещание спустя 10 дней, когда будет получена дополнительная информация.

28 января 2020 г.

Для изучения принятых Китаем мер реагирования на вспышку и оценки возможностей оказания технической помощи в Пекин на встречу с руководством Китая направляется делегация высокого уровня ВОЗ, возглавляемая Генеральным директором.

В Пекине д-р Тедрос договаривается с китайским правительством о направлении в страну международной группы ведущих ученых для формирования более полной картины создавшейся обстановки и принимаемых мер реагирования, а также обмена информацией и опытом.

30 января 2020 г.

Генеральный директор ВОЗ вновь созывает Комитет по чрезвычайной ситуации (КЧС). Это произошло раньше первоначально предусмотренного 10-дневного периода и всего через два дня после первых сообщений о единичных фактах передачи вируса от человека к человеку за пределами Китая. На этот раз КЧС пришел к консенсусу и рекомендовал Генеральному директору объявить вспышку чрезвычайной ситуацией в области общественного здравоохранения, имеющей международное значение (ЧСЗМЗ). Генеральный директор согласился с рекомендацией и объявил ЧСЗМС в связи со вспышкой новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV). Это стало шестым по счету объявлением ЧСЗМС с момента вступления в силу Международных медико-санитарных правил (2005 г. ).

В сводке ВОЗ от 30 января сообщалось о 7818 подтвержденных случаях инфекции во всем мире, большинство из которых были зарегистрированы в Китае, а 82 – в других странах. ВОЗ охарактеризовала риск дальнейшего распространения вируса на территории Китая как очень высокий, а на международном уровне как высокий. 

3 февраля 2020 г. 

ВОЗ представляет Стратегический план обеспечения готовности и реагирования, подготовленный международным сообществом для оказания помощи государствам со слабой системой здравоохранения в обеспечении защиты здоровья населения. 

11–12 февраля 2020 г.

ВОЗ созывает Научно-инновационный форум COVID-19 с участием более 400 экспертов и доноров из различных стран мира, на котором выступают Генеральный директор Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний Джордж Гао и главный эпидемиолог Китайского центра Цзунью У.

16–24 февраля 2020 г.

Совместная миссия ВОЗ и Китая с участием экспертов из Канады, Германии, Японии, Нигерии, Республики Корея, России, Сингапура и США (ЦКБ, НИЗ) работает в Китае, а также посещает Ухань и еще два города. Миссия проводит встречи с представителями органов здравоохранения, учеными и медицинским персоналом лечебно-профилактических учреждений (при соблюдении физической дистанции). Доклад совместной миссии имеется по адресу https://www.who.int/docs/default-source/coronaviruse/who-china-joint-mission-on-covid-19-final-report.pdf

11 марта 2020 г.

Будучи глубоко обеспокоенной как пугающими показателями распространения и тяжести заболевания, так и тревожными масштабами бездействия, ВОЗ пришла к выводу о том, что вспышку COVID-19 можно охарактеризовать как пандемию.

13 марта 2020 г.

Создан Фонд солидарности для реагирования на пандемию COVID-19 для сбора пожертвований частных лиц, коммерческих организаций и учреждений. 

18 марта 2020 г.

ВОЗ совместно с партнерами объявляет о старте клинического исследования Solidarity – международного клинического исследования, направленного на сбор надежных данных со всего мира в целях поиска наиболее эффективного лекарственного средства для пациентов с COVID-19.  

Состоялось заседание российско-китайской Рабочей группы по автомобильному транспорту и автомобильным дорогам

Состоялось заседание российско-китайской Рабочей группы по автомобильному транспорту и автомобильным дорогам

С 22 по 24 июля 2019 года в г. Гуанчжоу (Китайская Народная Республика) состоялось заседание Рабочей группы по автомобильному транспорту и автомобильным дорогам в рамках двадцать третьего заседания Подкомиссии по сотрудничеству в области транспорта Комиссии по подготовке регулярных встреч глав правительств Российской Федерации и Китайской Народной Республики.

Российскую делегацию возглавил заместитель Министра транспорта Российской Федерации Алексей Семёнов, китайскую – заместитель Министра транспорта Китайской Народной Республики Лю Сяомин. В российской делегации также приняли участие директор Департамента государственной политики в области автомобильного и городского пассажирского транспорта Алексей Бакирей, директор Департамента государственной политики в области дорожного хозяйства Григорий Волков, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере транспорта Асланбек Ахохов, генеральный директор ОАО «НИИАТ», президент Национальной ассоциации предприятий автомобильного и городского пассажирского транспорта Алексей Васильков. Агентство автомобильного транспорта в заседании Рабочей группы представлял первый заместитель генерального директора ФБУ «Росавтотранс» Руслан Лужецкий – ответственный секретарь Рабочей группы по автомобильному транспорту и автомобильным дорогам Подкомиссии по сотрудничеству в области транспорта Комиссии по подготовке регулярных встреч глав правительств Российской Федерации и Китайской Народной Республики.

В ходе заседания участники подтвердили выполнение решений протокола двадцать второго заседания Рабочей группы и выразили удовлетворение достигнутыми результатами – фактически вступило в силу новое двустороннее межправительственное соглашение о международном автомобильном сообщении, осуществлен обмен бланками разрешений, проводится согласование регулярных международных автобусных маршрутов, идет реализация проекта по использованию спутниковых навигационных систем ГЛОНАСС – БЭЙДОУ.

Делегации отметили постепенное увеличение грузооборота между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой в условиях реализации нового двустороннего межправительственного соглашения о международном автомобильном сообщении объемы пассажирских и грузовых перевозок.

В рамках переговоров стороны рассмотрели и завизировали предварительно согласованный проект Соглашения между Министерством транспорта Российской Федерации и Министерством транспорта Китайской Народной Республики о международных автомобильных перевозках опасных грузов. Подписание проекта соглашения планируется до конца 2019 года после внутригосударственного согласования.

По вопросу использования спутниковых навигационных систем ГЛОНАСС – БЭЙДОУ при осуществлении перевозок автомобильным транспортом между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой делегации согласовали, что оснащение транспортных средств бортовыми устройствами, а также обмен информацией в соответствии с Соглашением между правительствами двух стран о международном автомобильном сообщении будет завершено до июня 2020 года.

Участники Рабочей Группы обсудили использование сторонами бланков разрешений и согласовали в предварительном порядке контингент обмена разрешениями на 2020 год на уровне фактического обмена в 2019 году.

Кроме прочего в ходе заседания обсуждались вопросы использования тахографов и режимах труда и отдыха водителей, обучения российских и китайских транспортных компаний и водителей. Были затронуты темы порядка оформления и получения специальных разрешений на движение по территории Российской Федерации и Китайской Народной Республики крупногабаритных и тяжеловесных автотранспортных средств, порядка въезда и выезда автотранспортных средств через автомобильные пункты пропуска, а также упрощения оформления виз для водителей, осуществляющих международные автомобильные перевозки.

World Report 2020: Китай как источник глобальной угрозы правам человека

Неважно, где я буду, какой паспорт у меня будет. Меня все равно будут терроризировать [китайские власти], и я ничего не могу с этим поделать.

— Уйгур-мусульманин с гражданством ЕС в Вашингтоне, сентябрь 2019 г.

Китайское правительство видит в правах человека экзистенциальную угрозу для себя, и действия, которые оно в связи с этим предпринимает, чреваты экзистенциальной угрозой для прав человека в глобальном масштабе.

Коммунистическая партия Китая, опасаясь утратить монополию на власть в случае политической либерализации, выстроило в стране суперсовременную оруэлловскую сеть тотальной государственной электронной слежки и изощренную систему интернет-цензуры, чтобы выявлять и пресекать любую несанкционированную критику. За рубежом растущее экономическое влияние используется Пекином как для принуждения критиков к молчанию, так и для развертывания самого мощного наступления на глобальную систему гарантий прав и свобод человека со времени начала ее формирования в середине XX века.

Усилия властей долгое время уделялись были сосредоточены на создании и отладке «Великого китайского файрвола», чтобы до внутренней аудитории не доходила никакая внешняя критика в адрес партии и государства. Теперь власти все больше переходят к нейтрализации уже самих источников критики – вне зависимости от того, идет ли речь о зарубежных правительствах, корпорациях и университетах или об отдельных выразителях реального или виртуального протеста.

Только в сегодняшнем Китае государство одновременно отправляет на принудительное политическое перевоспитание миллион представителей этнического меньшинства и при этом дотягивается до каждого, кто рискнет выступить против репрессий. Разумеется, серьезные нарушения прав человека совершаются и в других странах, но нигде больше правительство настолько энергично и демонстративно не играет политическими мускулами, чтобы подорвать международные стандарты прав человека и институты обеспечения ответственности.

Если не дать этому отпор, то нас ждет антиутопия, в которой никто не избегнет внимания китайских цензоров, а международная система защиты прав человека будет настолько ослаблена, что не сможет больше выполнять роль ограничителя произвола государства.

Конечно, китайские власти и компартия – это не единственный на сегодня источник угроз правам и свободам, и о других угрозах подробно рассказывается в нашем Всемирном докладе – 2020.

Стороны многих вооруженных конфликтов, таких как сирийский и йеменский, открыто попирают международные договоры и обычаи, призванные ограждать гражданское население от опасностей войны, будь то запрет на применение химического оружия или запрет на бомбежки больниц.

Во многих странах популисты автократического толка приходят к власти на волне демонизирования меньшинств, после чего закрепляются, нейтрализуя сдержки и противовесы, включая независимых журналистов, судей и активистов. Некоторые, как президент США Дональд Трамп, премьер-министр Индии Нарендра Моди и президент Бразилии Жаир Болсонару, пытаются накинуть узду на тот же самый свод международных норм о правах человека, который хочет выхолостить и Китай, продавая публике историю о борьбе с «глобалистами», берущимися утверждать, что правительства всех стран должны подчиняться одним и тем же стандартам.

Некоторые государства, на внешнеполитическую поддержку прав человека со стороны которых когда-то можно рассчитывать хотя бы время от времени, во многом охладели к этим вопросам. Другие, поглощенные проблемами у себя дома, на международном уровне действуют вполсилы.

Все это не может не удручать, но даже на таком фоне Китай резко выделяется широтой и напором наступления на права и свободы. В итоге правозащитное движение оказалось в ситуации «идеального шторма»: могучее централизованное государство, компания лидеров-единомышленников, дефицит лидерства со стороны тех стран, которые могли бы вступиться за права человека, и в довершение картины – довольно разочаровывающая компания разнокалиберных демократий, наперебой пытающихся продать веревку для удушения той самой системы прав, работу которой они, в теории, должны были бы обеспечивать.

Мотивы Пекина

В основе нынешней китайской политики лежит хрупкость власти, основанной на репрессиях, по сравнению с той, которая строится на общественном согласии. После десятилетий впечатляющего экономического роста, который обеспечили сотни миллионов китайцев, получивших определенную свободу и своим трудом поднявшиеся из нищеты, Компартия Китая все еще боится собственного народа.

Внешне уверенная в своем праве представлять народ, КПК опасается последствий, разреши она свободную общественную дискуссию и самоорганизацию политических сил, поэтому и не готово ставить себя под контроль общества.

В результате китайскому руководству приходится справляться с огромной и сложной экономикой без привлечения общества и без дискуссий, которые невозможны без политической свободы. Отдавая себе отчет в том, что при отсутствии выборов легитимность власти в глазах народа во многом определяется экономическими успехами, элита опасается, что замедление экономического роста вызовет нарастание запроса на большее участие граждан в делах государства. Такой запрос – глубинная реальность, и ее не изменить ни националистической пропагандой «китайской мечты», ни победными сводками с неоднозначного фронта борьбы с коррупцией.

На выходе при Си Цзиньпине сложился самый жесткий режим за последние десятилетия. Недолгая и небольшая оттепель, во время которой появились некоторые возможности выражения мнений по общественно значимым вопросам, была решительно прекращена, а гражданские группы и независимая журналистика ликвидированы. Онлайновые дискуссии свернулись под давлением цензуры, и на смену им пришло организованное славословие. Этнические и религиозные меньшинства подвергаются массированным преследованиям. Сломив намечавшейся было тренд на верховенство права, укрепилась привычная для компартии система, при которой закон обслуживает интересы власти. Серьезному испытанию подвергается Гонконг с его ограниченным набором свобод, дозволенных в рамках политики «одна страна, две системы».

Председатель Си стал самым могущественным правителем Китая со времен «Великого кормчего». Он выстроил откровенный культ личности и ликвидировал ограничение срока своего пребывания у власти. В стране идет массированная пропаганда «Мысли Си Цзиньпина»,  людям предлагается образ будущего в виде сильного, но автократического Китая. Чтобы гарантировать свое главенство над реальными нуждами и чаяниями граждан, партия развернула тотальное наступление на политические свободы, которые могли бы поставить под сомнение единодушную поддержку ее «руководящей и направляющей» роли.

Государство тотальной слежки

В Китае больше, чем где бы то ни было еще, репрессии поставлены на высочайший технологический уровень. В Синьцзяне с его 13 миллионами мусульман (уйгуров, казахов и других тюркских меньшинств) уже обкатана доселе невиданная зловещая система тотальной электронной слежки за населением. Компартия Китая давно хотела иметь возможность отслеживать малейшие признаки инакомыслия, и теперь, при наличии ресурсов и технологий, это становится реальностью, в которую трудно поверить.

Все начиналось под предлогом недопущения повторения насильственных инцидентов, которые несколько лет назад совершали якобы сепаратисты, но затем быстро переросло любые разумные рамки безопасности. Миллион чиновников и членов партии был мобилизован на роль незваных «гостей», которые должны регулярно «навещать» определенные мусульманские семьи, причем иногда даже с ночевкой. Им вменяется в обязанность выявлять «проблемы» и сообщать куда следует, если люди, например, совершают намаз или иным образом проявляют себя как соблюдающие мусульмане, контактируют с родственниками за рубежом или не проявляют достаточной, то есть абсолютной, лояльности КПК.

Такая «работа с населением» составляет лишь вершину айсберга и чем-то напоминает аналоговые технологии в сравнении с цифровыми. Как и в технике, китайские власти быстро перешли на цифру: увешали весь Синьцзян камерами, подключив их к системе распознавания лиц, разработали мобильные приложения, интегрированные с результатами наблюдений «гостей» и данными с электронных контрольно-пропускных пунктов, и организовали обработку всего получившегося массива информации так же, как это делается с большими данными.

На основании получившегося электронного досье принимается решение относительно целесообразности «перевоспитания». За последние десятилетия мир не видел сопоставимой по масштабам с Синьцзяном системы лагерей, куда на неопределенный срок отправили на «политическое перевоспитание» не меньшей миллиона мусульман тюркского происхождения. Параллельно возникла система детских домов и школ-интернатов для образующихся при этом «сирот», которых также подвергают идеологической обработке. Впрочем, в обычных школах Синьцзяна зачастую происходит то же самое.

Судя по всему, задача-максимум состоит в том, чтобы полностью лишить мусульман религиозной и этнической идентичности и самостоятельной политической позиции. Чтобы выйти из лагеря, нужно убедить кураторов в том, что ты говоришь по-китайски и думаешь как «правильный» китаец, то есть никакого ислама и безграничная преданность Председателю Си и КПК. Фактически, мы наблюдаем амбициозную попытку тоталитарного режима по воспитанию лояльности методом промывания мозгов.

Аналогичные методы тотальной слежки и формирования поведенческих установок внедряются и в масштабах всей огромной страны. Прежде всего здесь стоит отметить «социальный кредит», с помощью которого государство рассчитывает формировать нужное поведение граждан, снимая баллы, скажем, за такие вещи, как переход улицы в неположенном месте или неуплата штрафа, и начисляя их за «послушание». Итоговый рейтинг благонадежности определяет доступ к желаемым социальным благам, таким как возможность жить в привлекательном городе и отдать детей в привилегированную школу или просто купить билет на самолет или высокоскоростной поезд. Пока политические критерии не включаются в расчет рейтинга, но добавить их не составит большого труда.

Опасность в том, что государство тотальной слежки легко превращается в экспортный товар. Мало найдется стран, которые могли бы позволить себе роскошь, как в Синьцзяне, приставить куратора едва не к каждому потенциальному смутьяну, а вот технологические наработки все больше принимают вид доступных всем желающим готовых решений, и это вызывает интерес у государств, где не слишком принято ценить приватность, — Кыргызстана, Филиппин, Зимбабве. На этом рынке есть предложения не только из Китая, но и из Германии, Израиля и Великобритании, однако Китай берет выгодной ценой, и это привлекает правительства, которые присматриваются к китайскому опыту.

Китайская модель процветающей диктатуры

Многие автократы с завистью поглядывают на китайский набор из успешного экономического развития, стремительной модернизации и внешне незыблемого политического режима. Мало того, Китай не входит в число стран-изгоев. Наоборот: правительству КНР не приходится жаловаться на дефицит международных партнеров, китайского лидера, которого вообще-то напрямую никто не избирал, везде встречают по высшему разряду, и страна проводит такие престижные мероприятия, как зимняя Олимпиада – 2022. Миру предлагается образ открытого, радушного и сильного Китая – при том, что в своей внутренней политике страна все дальше скатывается в жесткую автократию.

Одно время было принято считать, что рост китайской экономики приведет к появлению среднего класса, который рано или поздно заявит о своих правах. Такая перспектива порождала удобный тезис о ненужности давления на Пекин и осуждения репрессий вместо этого достаточно наращивать торговлю с ним.

Сегодня ряды адептов этой оппортунистической логики сильно поредели, но большинство государств нашли новые оправдания, чтобы сохранить статус кво. Они по-прежнему стараются не упускать экономических возможностей, которые дает сотрудничество с Китаем, но теперь уже не претендуют на то, что у них есть стратегия, как улучшить ситуацию с правами человека в этой стране.

На самом деле, Компартия Китая показала, как экономический рост способен укрепить диктатуру, обеспечивая ее ресурсами, которые позволяют тратить на сохранение власти столько, сколько нужно, не стесняя себя в расходах. Можно содержать легионы сотрудников госбезопасности, поддерживать режим цензуры и строить государство тотальной слежки. Наличие у автократического режима мощной ресурсной базы не оставляет рядовым китайцам шансов на то, чтобы хоть в какой-то степени влиять на управление государством.

Такая ситуация – источник наслаждения для диктаторов всего мира. Они теперь могут кивать на Китай и убеждать нас в том, что тоже способны принести своим народам процветание без оглядки на такие ненужные раздражители, как свободная дискуссия или состязательные выборы. История неподотчетных режимов изобилует примерами сокрушительных провалов в экономике, но на это можно с комфортом закрывать глаза.

На каждый пример выдающегося авторитарного реформатора, каким был, скажем, покойный сингапурский лидер Ли Куан Ю, найдется целый сонм тех, кто привел свою страну к краху. Это и Роберт Мугабе в Зимбабве, и Николас Мадуро в Венесуэле, и Абдель Фаттах ас-Сиси в Египте, и Омар эль-Башир в Судане, и Теодоро Обианг Нгема Мбасого в Экваториальной Гвинее. Неподотчетные народу правительства всегда склонны ставить во главу угла собственные интересы – собственную власть, собственную семью, собственное окружение. Чаще всего это ввергает нацию в разруху, застой и беспросветную бедность (порой еще и с гиперинфляцией), когда разваливается все от здравоохранения до экономики.

Даже в Китае на право голоса могут рассчитывать лишь те, кто встроен в систему экономического роста. Чиновники могут на разные лады превозносить экономические успехи, но при этом они не пропускают информацию о растущей пропасти неравенства, дискриминации в доступе к социальной поддержке, селективных уголовных делах против коррупционеров, а также о том, что в сельских районах каждого пятого ребенка бросают родители, отправляясь на заработки вдалеке от дома. Нам не рассказывают ни о принудительном сносе, выселениях, травмах и смертях, которые порой сопровождают гигантские инфраструктурные проекты, ни об инвалидности, приобретаемой из-за небезопасных и нерегулируемых продуктов и лекарств. Доходит до того, что официальная статистика сознательно занижает число людей с инвалидностью.

Кстати, если уж говорить о Китае, то не нужно углубляться далеко в историю, чтобы найти пример того, как дорого может обойтись людям неподотчетное правительство. При той же КПК, которая сегодня продвигает китайское экономическое чудо, десятки миллионов человек полегли во время «культурной революции» и «большого скачка». По историческим меркам это было едва ли не вчера.

Китай против универсальных норм

Чтобы не стать предметом осуждения на международной арене за попрание прав человека в собственной стране, китайское правительство предпринимает попытки выхолостить международные механизмы защиты прав и свобод. Пекин много лет парировал озабоченности других государств, представляя это как вмешательство во внутренние дела, но такая риторика во многом носила дежурный характер. Сегодня Китай перешел к неприкрытому давлению на зарубежные правительства, требуя от них горячей поддержки на международных форумах и солидарного участия в его нападках на всю систему международных гарантий прав человека.

Складывается впечатление, что Пекин методично выстраивает сеть государств-сателлитов, зависящих от него в том, что касается помощи или бизнес-проектов. Несогласные рискуют столкнуться с последствиями, как это было с угрозами в адрес Швеции, когда независимая шведская организация наградила премией гонконгского издателя со шведским гражданством, который перед этим был подвергнут китайскими властями аресту и насильственному исчезновению за выпуск книг с критикой в адрес правительства Китая.

Фактически, сегодняшний Пекин противопоставляет себя базовым целям международной правозащитной системы. Там, где другие видят преследования людей, чьи права нуждаются в защите, китайское руководство усматривает опасный прецедент для самих себя. Пользуясь своим весом и голосом вплоть до права вето в Совете Безопасности, Пекин пытается блокировать попытки ООН защитить самые преследуемые народы, будь то сирийцы, которых без разбора бомбит авиация Москвы и Дамаска, мусульмане-рохинья, которых гонят на чужбину убийства, изнасилования и поджоги со стороны мьянманских военных, йеменцы, которые из-за бомбежек и блокады со стороны аравийской коалиции оказались в ситуации гуманитарной катастрофы, или венесуэльцы, переживающие жесточайший экономический кризис из-за коррумпированного и бездарного управления Николаса Мадуро. Во всех этих ситуациях Китаю удобнее бросить целые народы на произвол судьбы, чем создавать прецедент защиты прав и свобод, который может бумерангом ударить по нему самому.

Пекин редко действует напролом. Чаще он формально присоединяется к международным договорам о правах человека, но потом пытается по-своему толковать их или подрывать их выполнение. Китайская дипломатия научилась имитировать сотрудничество с договорными органами ООН и одновременно саботировать содержательное обсуждение. Своих оппозиционеров китайские власти не выпускают за рубеж, не дают доступ в страну ключевым международным экспертам, мобилизуют союзников, многие из которых сами печально известны собственными репрессиями, и нередко предъявляют откровенную дезинформацию.

Даже в вопросе экономических Пекин не приветствует независимую оценку, поскольку в таком случае речь будет идти не об излюбленном показателе роста ВВП, а о положении не самых благополучных групп общества, включая преследуемые меньшинства и оставшееся в сельских районах население. И конечно, правительство не спешит сдавать экзамен на соблюдение гражданских и политических прав, поскольку положительная оценка предполагает наличие системы подотчетности власти – той самой подотчетности гражданским активистам, независимым журналистам, политическим партиям, независимым судьям и избирателям на свободных и справедливых выборах, которой это правительство всеми силами стремится избежать.

Попутчики

Будучи бесспорным лидером глобального наступления на права человека, Китай к тому же не испытывает недостатка в союзниках. К числу последних принадлежат разного рода диктаторы, авторитарные правители и монархи, имеющие собственный интерес в том, чтобы ослабить систему защиты прав человека, перед которой в противном случае им самим, возможно, в какой-то момент пришлось бы держать ответ. Сюда же подтягиваются правительства, корпорации и даже научные организации, принципиально не имеющие возражений против прав человека, но в первую очередь заинтересованные в том, чтобы так или иначе пристроиться к китайскому экономическому чуду.

Ситуация осложняется тем, что несколько государств, на помощь которых в деле защиты прав человека можно было бы, как прежде, уверенно рассчитывать, сегодня числятся в «пропавших без вести». Президенту США Дональду Трампу интереснее выстраивать союзы с автократами, чем отстаивать попираемые такими союзниками права и свободы. Евросоюзу выработать единую принципиальную позицию по правам человека мешают Брекзит, националистическая повестка отдельных государств-членов и разногласия по миграционным вопросам. Демократические правительства зачастую отделывались символической и избирательной поддержкой даже на фоне новой волны протестов по всему миру, когда в Алжире, Судане, Ливане, Ираке, Боливии, России и Гонконге люди выходили на улицы под лозунгами прав человека, демократии и законности.

Справедливости ради нужно отметить, что всё же не все и не всегда молчаливо соглашаются с китайской позицией. В июле на Совете ООН по правам человека впервые целых 25 государств выразили обеспокоенность чрезвычайными мерами, практикуемыми Пекином в Синьцзяне. Любопытно при этом, что ни одна из этих делегаций не проявила готовности зачитать совместное заявление, как это принято в Совете. Вместо этого, прикрывшись солидарной ответственностью, они представили его в письменном виде. В октябре на Генассамблее Великобритания уже вслух огласила параллельное заявление аналогичной коалиции, но июльская история показывает, до какой степени даже самые принципиальные страны не готовы один на один выступить против Китая. Именно этим, несмотря на масштабы нарушений, во многом объясняется тот статус «вне критики», которым с недавних пор стал пользоваться Китай в международном сообществе.

Пекину не пришлось прикладывать значительных усилий, чтобы мобилизовать группу поддержки. За двумя упомянутыми коллективными демаршами последовала внушительная демонстрация в защиту «мер по борьбе с терроризмом и радикализацией в Синьцзяне», в результате которых у населения повысилось «ощущение счастья, воплощения своих чаяний и безопасности». В числе целых 54-х подписантов этого документа оказались такие общеизвестные страны – нарушители прав человека, как Россия, Сирия, КНДР, Мьянма, Беларусь, Венесуэла и Саудовская Аравия. Можно по-разному оценивать убедительность такой поддержки, но простая арифметика объясняет, насколько трудно приходится тем немногим государствам, которые готовы бросать вызов Пекину по вопросам прав человека.

Казалось бы, на защиту мусульман Синьцзяна должна была встать объединяющая 57 государств Организация исламского сотрудничества (ОИС), как это было во время этнических чисток рохинья в Мьянме. Вместо этого ОИС стала благодарить Пекин за «заботу», которой он «окружает граждан-мусульман». Первую скрипку в этом хоре играл Пакистан, хотя в силу своего статуса в ОИС Исламабад был просто обязан поставить вопрос о нарушениях прав мусульманского населения.

Нельзя не отметить, однако, что входящие в ОИС Турция и Албания поддержали призыв провести независимую ооновскую оценку ситуации в Синьцзяне, а Катар уклонился от поддержки китайского встречного заявления. Всего около половины стран – членов ОИС не стали подписываться под китайскими попытками обелить происходящее в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Это важный первый шаг, но этого далеко не достаточно с учетом масштабов нарушений.

ОИС и другие государства из числа тех, которые не склонны идти на обострение с Пекином, также участвовали в пропагандистских поездках в Синьцзян, которые правительство организовывало в ответ на критику его лагерей «политического перевоспитания». Выстраивая «Великую китайскую стену дезинформации», власти рассказывали, что это всего лишь такое «профессионально-техническое обучение» и устраивали визиты делегаций дипломатов и журналистов для организованного знакомились с некоторыми «обучающимися». Малейшей возможности неподцензурного общения с «контингентом» хватало, чтобы этот нехитрый камуфляж рассыпался как карточный домик. Постановочные визиты зачастую были организованы настолько топорно, что их авторы разоблачали сами себя: например, во время одного из посещений контингенту было велено петь – на английском – детскую песенку «Если вы счастливы и знаете это – хлопаем в ладоши!»

По большому счету, организаторы «ознакомительных туров» изначально не ставили перед собой цель всерьез убедить кого-то: нужно было просто обеспечить другим государством удобный предлог, чтобы избавить их от необходимости критиковать китайские власти. Такой фиговый листок, за которым можно спрятаться, своеобразное алиби для равнодушных.

Немногим иначе обстояло дело с приезжавшими в Китай мировыми лидерами, в том числе теми, которые привыкли позиционировать себя активными защитниками прав человека. Например, президент Франции Эммануэль Макрон во время своего визита в ноябре 2019-го публично ничего не сказал о правах и свободах. Чаще всего такое молчание объясняли тем, что соответствующие вопросы ставились перед китайской стороной при закрытых дверях. В то же время нет никаких или почти никаких признаков того, чтобы непубличное обсуждение прав человека приводило к сколько-нибудь ощутимым результатам.

Непубличная дипломатия сама по себе никак не сказывается на репутации правительства, заинтересованного в признании его легитимности и в том, чтобы в мире его принимали как респектабельного члена международного сообщества. Наоборот, протокольные фотографии с излучающими улыбки официальными лицами при публичном молчании о правах человека сигнализирую миру – и, самое важное, китайскому народу, который больше всех в этом заинтересован, — о том, что очередному высокому гостю безразличны репрессии китайских властей.

Слагаемые китайской влиятельности

Отчасти парировать правозащитную критику китайским властям помогает централизованное использование экономических рычагов. Китайский бизнес не может не прислушаться к «мнению партии», поэтому когда Пекину нужно одернуть ту или иную страну, — например, объявив бойкот ее товарам, — то компаниям волей-неволей приходится соблюдать установленные политическим руководством правила игры. В результате любое работающее с Китаем правительство или любая некитайская компания в случае публичного осуждения репрессий рискует не просто разрывом отношений с конкретными контрагентами, а доступом на весь китайский рынок, который составляет 16% мировой экономики. В качестве примера можно привести историю из мира баскетбола, когда после твита генерального менеджера Houston Rockets в поддержку гонконгских демонстрантов отношения с НБА приостановили все 11 официальных китайских партнеров, в том числе сайт путешествий, производитель молока и сеть быстрого питания.

Администрация Трампа относится к числу тех, кто готов жестко разговаривать с Пекином. Самым ярким примером этого служит введение в октябре 2019 г. санкций за причастность к нарушениям прав человека в отношении Бюро общественной безопасности СУАР и восьми китайских технологических компаний. Однако решительное осуждение нарушений прав человека в Китае со стороны официальных лиц США зачастую нивелируется хвалебными отзывами Трампа в адрес самого Си Цзиньпина и других авторитарных лидеров, которым симпатизирует нынешний американский президент: российского Владимира Путина, турецкого Реджепа Тайипа Эрдогана, египетского Абдель Фатттаха ас-Сиси и саудовского Мухаммеда бен Салмана. Не стоит забывать и проблемной политике самой администрации Трампа внутри США, скажем, в вопросе о разлучении детей с родителями на мексиканской границе.

Такая непоследовательность позволяет Пекину не относиться к критике из Вашингтона слишком серьезно. К этому добавляется опрометчивый выход США из Совета ООН по правам человека из-за ситуации вокруг Израиля, усиливший позиции Китая в этом ключевом международном правозащитном органе.

Важным инструментом продвижения китайского влияния стала инициатива Председателя Си «Один пояс, один путь» — комплекс инфраструктурных и инвестиционных проектов на триллион долларов, призванный обеспечить Китаю доступ к рынкам и ресурсам 70 стран. В ситуации, когда альтернативных инвесторов зачастую нет, «Пояс и путь» вполне благожелательно воспринимается развивающимися странами, пусть даже Пекин и перекладывает на них значительную часть издержек.

Методы работы Китая часто приводят к усилению авторитаризма в странах-«бенефициарах». Проекты «Пояса и пути» известны своим внешне привлекательными условиями финансирования, когда получателю кредита не приходится брать на себя дискомфортные для него обязательства. Первыми жертвами такого подхода становятся права человека и экология. Реализация проектов не предполагает никакого или почти никакого взаимодействия с людьми, которых это может затронуть негативным образом. Иногда договоренности заключаются непублично, создавая предпосылки для коррупции. Порой получается так, что все выгоды достаются правящей элите, в то время как долговое бремя ложится на народ.

Некоторые проекты «Пояса и пути» уже заслужили недобрую славу. На Шри-Ланке Китай за долги по кредиту получил в аренду на 99 лет глубоководный порт Хамбантота, в Кении правительство пытается принудительно перенаправлять грузопоток на дорогой маршрут по железной дороге Момбаса – Найроби, построенной на китайский кредит, который теперь нужно отдавать. Некоторые государства, в том числе Бангладеш, Малайзия, Мьянма, Пакистан и Сьерра-Леоне, стали охладевать к проектам «Пояса и пути», не видя в них экономической целесообразности. В большинстве ситуаций безнадежный должник всеми силами стремится сохранить расположение Пекина.

Таким образом, соблазнительные условия китайских кредитов на деле оборачиваются долговой западней и фактически приводят к возникновению отдельного пакета политических обязательств, в том числе в части поддержки китайской линии на подрыв прав человека. В лучшем случае это обязывает молчать, в худшем – аплодировать, когда речь заходит о репрессиях в самом Китае, а также обеспечивать Пекину поддержку в его усилиях, направленных на выхолащивание международных правозащитных институтов.

Так, пакистанский премьер Имран Хан, чья страна является крупным бенефициаром «Пояса и пути», во время своего визита в Пекин обошел молчанием судьбу единоверцев в Синьцзяне, а его дипломаты не пожалели сил, превознося «заботу», которой Китай «окружает граждан-мусульман». Камерун, вскоре после того как Китай списал ему многомиллионную задолженность, разразился аналогичными славословиями, высоко оценив меры властей в Синьцзяне в интересах «полного обеспечения реализации законных прав представителей этнических меньшинств», включая «привычные религиозные практики и верования».

Ориентированные на глобальные операции китайские банки, такие как China Development Bank и Ex-Im Bank of China, расширяют свою деятельность, но не имеют базовых требований к соблюдению прав человека. Аналогичная ситуация и с основанным Китаем Азиатский банком инфраструктурных инвестиций, в политических документах которого фигурируют принципы прозрачности и подотчетности проектов и социальные и экологические стандарты, но не требования выявлять и устранять риски для прав человека. Среди 74 участников этого банка немало государств, правительства которых позиционирую себя как уважающие права человека: это значительная часть Евросоюза, включая Францию, Германию, Нидерланды. Швецию и Великобританию, а также Канада, Австралия и Новая Зеландия.

Подрыв институтов ООН

Мы думали, что этот орган сможет защитить наши права, когда правительство будет их нарушать. Никакой разницы.

— Китайский правозащитник об ООН в Женеве, июнь 2016 г.

Аллергически чувствительное к внешней критике внутриполитических проблем с правами человека, правительство Китая без колебаний прибегает к выкручиванию рук ради сохранения своего имиджа на международных форумах. Поскольку универсальные права человека – это одна из главных уставных задач ООН, эта организация оказывается и одной из главных мишеней Пекина. Давление ощущается на всех уровнях вплоть до генерального секретаря: Антониу Гутерриш не скупится на восторженные отзывы о китайском экономическом успехе и инициативе «Один пояс, один путь», но не спешит публично требовать прекращения практики массовой отправки в лагеря мусульман тюркского происхождения.

В Совете по правам человека Китай постоянно выступает против практически любых предложений о критике в адрес конкретных государств, если только ее не сделают до такой степени беззубой, что на нее согласится даже само критикуемое правительство. За последние годы китайская делегация голосовала против резолюций с осуждением нарушений прав человека в Мьянме, Сирии, Иране, Бурунди, Венесуэле, Никарагуа, Йемене, Эритрее, Беларуси и на Филиппинах. Пекин также пытается исказить логику международного подхода к правам человека, продвигая идею о том, что уважению прав и свобод должно предшествовать достижение определенного уровня экономического развития, и предлагая «взаимовыгодное сотрудничество», в рамках которого права и свободы рассматривались бы не столько как юридически обязывающая категория, сколько как результат добровольного согласия государства.

Когда ситуации в Китае вставала на повестке Совете по правам человека в 2018 и 2019 гг., китайская сторона запугивала ключевые делегации и собирала союзников. Пекин также забил список выступающих, зарезервированный за гражданскими организациями, провластными группами, задача которых сводится к восхвалению действий правительства. Параллельно МИД Китая представлял на рассмотрение откровенно ложную информацию, угрожал делегациям последствиями, если они примут участие в панельной дискуссии по Синьцзяну, и пытался не допустить выступления на Совете представителя профильной независимой организации. В довершение всего Китай смонтировал перед залом заседаний большую фотовыставку со снимками счастливых уйгуров, преисполненных благодарности к властям.

В нью-йоркской штаб-квартире ООН одним из главных приоритетов Пекина было избежать обсуждения его действий в Синьцзяне. Зачастую действуя совместно с Россией, Китай также занимал все более негативную позицию по любым мерам в области прав человека со стороны Совета Безопасности, где у них есть право вето. Например, Пекин ясно обозначил, что не потерпит давления на Мьянму, несмотря на то что ооновская миссия по установлению фактов рекомендовала привлечь высшее военное руководство этой страны к расследованию и уголовному преследованию за геноцид. Вместе с Россией Китай безуспешно противился даже обсуждению в Совете Безопасности гуманитарного кризиса в Венесуэле. В сентябре, когда над трехмиллионным гражданским населением Идлиба нависла угроза неизбирательных ударов российской и сирийской авиации, Китай поддержал российское вето на резолюцию о прекращении огня.

Глобальная цензура

Мы сами себе полиция… Все [участники студенческого кружка] боятся. Один этот страх, я думаю, создает страх, это реально работает.

— Студент университета, Ванкувер, июнь 2018 г.

В дополнение к уже привычным практикам, таким как ограничение доступа к зарубежным СМИ, ограничение иностранного финансирования национальных гражданских групп и отказ в выдаче виз ученым и другим, Пекин, чтобы распространять свою цензуру на критиков за пределами страны, в полной мере использует стремление бизнеса к прибыли. За последние годы вызывающее тревогу число корпораций шли на мировую с Китаем, каясь в собственных прегрешениях или извиняясь за неполиткорректные высказывания своих сотрудников.

Гонконгская авиакомпания Cathay Pacific угрожала местным служащим увольнением за поддержку протестов или участие в них. Гендиректор концерна Volkswagen Герберт Дисс заявил Би-би-си, что «не в курсе» сообщений о лагерях для мусульман в Синьцзяне, хотя с 2012 г. там работает один из заводов группы. Mariott уволила менеджера по соцсетям за лайк твита, в котором компанию похвалили за то, что она назвала Тибет «страной», после чего руководство пообещало «не допускать повторения подобных ошибок». Гигант аудиторского рыка PwC дезавуировала опубликованное в одной из гонконгских газет заявление в поддержку протестов, которое, как утверждалось, было подготовлено сотрудниками «большой четверки». В Голливуде все щепетильнее относятся к тому, чтобы не задеть Китай в своих фильмах – вплоть до цифровой ретуши тайваньского флага на куртке Тома Круза в недавнем сиквеле фильма Top Gun 1986 г.

Список говорит сам за себя. Во-первых, он показывает, насколько мелким может быть повод, вызывающий гнев Китая. Достаточно надежно отгородившись от внешней критики «Великим китайским файрволом» и не жалея средств на цензуру и контрпропаганду в соцсетях, китайское руководство все равно не может сдержаться, когда сталкивается с критикой извне. Помня о столь острой чувствительности, заинтересованные в Китае корпорации часто сами цензурируют себя и собственный персонал – даже без окрика из Пекина.

Во-вторых, становится очевидно, что китайская цензура превращается в глобальную угрозу. Плохо, когда выбирать слова приходится компаниям, которые работают внутри Китая, но еще хуже, если эта цензура распространяется на сотрудников и клиентов по всему миру. В такой ситуации уже не получается делать вид, что подавление свободы слова заканчивается на китайской границе.

Последнее становится все более актуальным для зарубежных университетов. Заинтересованность в привлечении китайских студентов, которые нередко оплачивают полную стоимость обучения, легко может превратиться для университета в удобный предлог, чтобы избегать неудобных тем. В Австралии, Канаде, Великобритании и США некоторые провластно настроенные студенты из Китая пытаются пресекать обсуждение в студенческой среде нарушений прав человека в Гонконге, Синьцзяне и Тибете. С другой стороны, те студенты, которые хотели бы поучаствовать в дебатах о том, что на родине является табу, дважды, если не трижды, подумают, потому что об этом могут «сообщить куда следует». И университеты мало что делают публично для утверждения права на свободу слова.

Эта тенденция усугубляется целенаправленной политикой Пекина, который стремится задействовать китайскую диаспору за рубежом для пропаганды официальной точки зрения, слежки друг за другом и донесения о любой критике в адрес Си Цзиньпина. Например, сотрудники посольства КНР в Вашингтоне на встрече с группой студентов хвалили их за то, что они одернули однокурсника из Университета Мэриленда, позволившего себе в выступлении по случаю начала занятий критиковать китайское правительство.

В самом Китае власти также постоянно запугивают родственников политэмигрантов, чтобы принудить последних к молчанию. Как заметил технолог-консультант из Ванкувера: «Если я стану публично критиковать [КПК], то моих родителей могут лишить всего – пенсии, медицинской страховки». У работающей в Торонто журналистки газеты на китайском языке оставшиеся дома родители подвергались притеснениям из-за дочери: «Я не чувствую здесь свободы слова. Не могу свободно писать».

Угроза цензуры связана и с распространением китайских технологий по всему миру. Популярная у китайцев в стране и за рубежом социальная сеть WeChat, совмещенная с мессенджером, фильтрует политический контент и блокирует аккаунты, даже если их владельцы находятся за пределами Китая.

Варианты отпора

Экстраординарная угроза требует соразмерного ответа. Действительно, есть еще многое, что можно было бы предпринять, чтобы оградить права человека от лобовой атаки Пекина. Какими бы возможностями ни располагало китайское правительство и как бы враждебно он ни было настроено по отношению к правам человека, его подъем как источника глобальной угрозы правам и свободам не является заранее предопределенной неизбежностью. Чтобы дать этому эффективный отпор, потребуется отказаться от господствующей соглашательской позиции и перестать делать вид, что ничего особенного не происходит. Необходим сопоставимый по беспрецедентности ответ со стороны тех, кто все еще верит в мировой порядок, в котором права человека имеют значения.

Правительства, корпорации, университеты, международные институты и другие акторы должны встать на сторону тех китайцев, которые пытаются отстаивать свои права и в стране, и за ее пределами. Главным принципом здесь должно быть то, что нельзя ставить знак равенства между правительством и народом. В таком случае мы будем обвинять весь народ в нарушениях со стороны правительства, которое он никоим образом не выбирал. Вместо этого другие государства должны поддержать критические голоса Китая и публично напоминать миру о том, что в отсутствие подлинных выборов Пекин не имеет права говорить от имени китайского народа.

Точно так же, как правительства перестали убеждать себя и других в том, что торговля сама по себе рано или поздно приведет к улучшению ситуации с правами человека в Китае, пора перестать успокаивать себя ложным тезисом о достаточности непубличной дипломатии. Посещающим Пекин важным персонам, которые уверяют, что обсуждают права человека за закрытыми дверями, следует задать вопрос, слышат ли их простые граждане этой страны, которые как раз и являются главной движущей силой перемен? Вселяет ли в них тот или иной визит надежду или разочарование? Доносится ли до них голос солидарности, или они видят лишь протокольные кадры подписания очередных коммерческих контрактов? Регулярная и публичная постановка вопроса о репрессивной политике китайских властей будет повышать для Пекина репутационные издержки и одновременно сигнализировать жертвам нарушений о том, что не брошены на произвол судьбы.

Китайский тезис о возможности совмещения репрессий с экономическим ростом не будет выглядеть таким уж бесспорным, если раз за разом напоминать о миллионах людей, оставшихся за бортом в самом Китае или о разрушительных последствиях экономических экспериментов таких деятелей, как Роберт Мугабе или Николас Мадуро. Другим аргументом могут послужить истории о том, как диктаторы во всем мире обеспечивают себе личное благополучие, прикрываясь лицемерной риторикой о служении народу.

Правительства и международные финансовые организации должны предложить конкурентоспособные, но учитывающие права человека альтернативы «беспроблемным» китайским кредитам и проектам развития. Используя свое участие в таких организациях, как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, они должны требовать проектного учета прав человека по верхней планке, вместо того чтобы попустительствовать глобальной эрозии стандартов.

Приверженные правам человека правительства не должны идти на поводу у двойных стандартов «китайской исключительности», которые способны исподволь изменять их политику и позволять Пекину выходить сухим из воды там, где у других государств возникли бы серьезные проблемы. Если они готовы требовать ответственности Мьянмы за то, что происходит в этой стране с мусульманами, то почему такие меры не предлагаются в отношении китайских властей? Почему Китай обходят молчанием, когда говорят о попытках Саудовской Аравии или России выторговать себе немного легитимности? Почему на обсуждение выносятся права человека в Израиле, Египте, Саудовской Аравии или Венесуэле, но не в Китае? Чудовищная политика трамповской администрации, разлучающей семьи на мексиканской границе, вызывает справедливое возмущение, но почему при этом нужно молчать о рукотворном сиротстве в Синьцзяне?

Нужно целенаправленно выстраивать противодействие китайской стратегии «разделяй и властвуй», направленной на нейтрализацию критики. В ситуации, когда каждому правительству приходится в одиночку выбирать между бонусами от экономического сотрудничества с Пекином и выступлением против китайских репрессий, многие предпочтут первое. Но при коллективном отпоре нарушениям прав человека в Китае соотношение сил будет другим. Например, если бы Организация исламского сотрудничества осудила преследования мусульман тюркского происхождения в Синьцзяне, то Пекину пришлось бы «принимать меры» сразу в отношении 57 государств. Китайская экономика действительно огромна, но и она не в состоянии выдержать противостояние со всем миром.

Следуя той же логике, корпорации и университеты должны разрабатывать и продвигать коллективные кодексы поведения применительно к Китаю. Сильные единые стандарты затруднили бы Пекину гонения на тех, кто готов отстаивать основные права и свободы. Такие стандарты также работали бы на усиление фактора принципиальности в публичном имидже. Потребителям было бы проще требовать, чтобы корпоративное и университетское руководство не капитулировало перед цензурными требованиями ради получения китайских заказов, не извлекало прибыли из нарушений китайскими властями прав человека и не способствовало таким нарушениям. Правительства должны ужесточить регуляторный контроль за оборотом технологий, позволяющих Пекину реализовывать тотальную слежку и репрессии, и усилить гарантии неприкосновенности частной жизни, чтобы не допустить неограниченного распространения готовых технологических решений в этой области.

Сказанное тем более относится к университетам, которые должны быть площадкой, где студенты и ученые из Китая могли бы узнавать свое правительство с неподцензурной стороны и критиковать его, не опасаясь слежки и доноса. Университеты также ни при каких обстоятельствах не должны мириться с попытками Пекина ограничивать академическую свободу их студентов, преподавателей и исследователей.

Помимо публичных заявлений, приверженные правам человека правительства должны существенно активизировать усилия по формированию трансрегиональной коалиции с целью внесения в Совете ООН по правам человека резолюции об учреждении миссии по установлению фактов, чтобы мир мог узнать о происходящем в Синьцзяне. Параллельно нужно добиваться вынесения этого вопроса на рассмотрение Совета Безопасности, дав китайскому руководству понять, что его репрессивная политика не останется без последствий.

В более общем плане государства – члены ООН и руководство этой международной организации должны обеспечить сохранение ее роли как независимого голоса в защиту прав человека. Например, до учреждения миссии по установлению фактов важно не отказываться от таких механизмов, как доклады верховного комиссара по правам человека и специальных процедур Совета по правам человека. Если Китаю удастся лишить ООН этой роли, то в этом случае пострадают все.

Приверженные правам человека правительства должны перестать относиться к Пекину как к респектабельному партнеру. Оказываемое китайскому руководству уважение должно определяться реальным прогрессом в правах человека. Любой официальный визит должен сопровождаться публичным требованием о независимом допуске экспертов ООН в Синьцзян. Нужно, чтобы китайские власти поняли, что они не могут рассчитывать на столь ценимую ими респектабельность до тех пор, пока не прекратят преследования собственных граждан.

Что касается более адресных шагов, то китайские чиновники, которые имеют прямое отношение к массовой отправке уйгуров в лагеря, должны стать персонами нон грата. Их банковские счета должны быть заморожены, а они сами должны осознавать о возможности судебного преследования. Китайским компании, которые строят или обслуживают лагеря в Синьцзяне, а также любые компании, которые извлекают выгоду из труда лагерного «контингента» или занимаются поставками аппаратуры слежки и технологий обработки больших данных, должно быть предъявлено публичное требование свернуть такую деятельность.

Наконец, мир должен осознать, что красивая риторика Си Цзиньпина о «сообществе единой судьбы человечества» на самом деле несет в себе угрозу того, что в будущем глобальное видение прав человека будет определяться из Пекина в зависимости от его представлений о целесообразности и допустимости. Пора отдать себе отчет в том, что китайское руководство поставило перед собой цель отвергнуть и переформатировать международную систему гарантий прав человека, основанную на принципе уважения достоинства каждого, из которого следует, что вне зависимости от государственных интересов есть пределы, за которые государство в отношении отдельного человека заходить не вправе.

Если только мы не хотим вернуться во времена, когда человек был всего лишь пешкой в руках властей предержащих, то нынешнему посягательству Пекина на международную систему прав человека должен быть дан отпор. Время занять принципиальную позицию. На кону – десятилетия прогресса в сфере прав человека.

за 2019 год: Китай | Хьюман Райтс Вотч

Президент Си Цзиньпин, родившийся в 1953 году, заявил о своем намерении править на неопределенный срок после того, как в марте 2018 года законодательный орган Китая внес поправки в конституцию, отменив ограничения срока пребывания на посту президента. Этот шаг также был символом усиливающихся репрессий при правлении Си.

Коммунистическая партия Китая (КПК) также усилила свою власть над правительственной бюрократией в ходе капитального ремонта структуры центрального правительства в марте.Партия курирует новый мощный правительственный орган, Национальную контрольную комиссию, которая уполномочена задерживать без связи с внешним миром любого, кто осуществляет государственную власть, на срок до шести месяцев без процедур справедливого судебного разбирательства в системе, называемой «лючжи».

В октябре Мэн Хунвэй, тогдашний президент Интерпола, международной полицейской организации и заместитель министра общественной безопасности Китая, исчез по возвращении в Китай и, как предполагалось, содержался в «Лючжи». КПК также объединила государственные органы, отвечающие за религиозные, этнические и заграничные дела Китая, в подчинение партийного агентства, Департамента работы Объединенного фронта.

Власти резко усилили репрессии и систематические злоупотребления в отношении 13 миллионов тюркских мусульман, включая уйгуров и этнических казахов, в северо-западном регионе Китая Синьцзян. Власти проводят массовые произвольные задержания, пытки и жестокое обращение с некоторыми из них в различных местах содержания под стражей и все чаще вводят всеобъемлющий контроль над повседневной жизнью. Новые правила в Тибете теперь криминализируют даже традиционные формы социальных действий, включая посредничество религиозных деятелей в общинах.В Гонконге регион обещал «высокую степень автономии» в соответствии с Совместной китайско-британской декларацией, правительства Китая и Гонконга в 2018 году активизировали свои усилия по подрыву прав людей на свободу слова и участие в политической жизни.

Правозащитники продолжают подвергаться произвольным задержаниям, тюремному заключению и насильственным исчезновениям. Правительство жестко контролирует Интернет, средства массовой информации и научные круги. Власти усилили преследование религиозных общин, включая запреты ислама в Синьцзяне, подавление христиан в провинции Хэнань и усиление контроля над мусульманами хуэй в Нинся.

Власти все чаще используют системы массового наблюдения для усиления контроля над обществом. В 2018 году правительство продолжило массовый сбор биометрических данных, включая образцы ДНК и голоса; использовать такую ​​биометрию для автоматизированного наблюдения; разработать общенациональную систему вознаграждений и наказаний, известную как «система социального кредита»; и разрабатывать и применять полицейские программы «больших данных», направленные на предотвращение инакомыслия. Все эти системы развертываются без эффективных законодательных или практических мер защиты конфиденциальности, и часто люди не знают, что их данные собираются или как они используются или хранятся.

В 2018 году, воодушевленные глобальным движением #MeToo, несколько китаянок выступили вперед, разоблачая людей, которые, по их словам, сексуально домогались их. Государственная цензура ослабила последующее общественное возмущение.

Сделав одну из своих единственных уступок в области прав человека за весь год, китайские власти разрешили Лю Ся, художнице и вдове лауреата Нобелевской премии мира 2010 года Лю Сяобо, уехать в Германию в июле после восьми лет безосновательного домашнего ареста. Однако решение властей запретить членам ее семьи также уезжать отражает кампанию Пекина по наказанию за инакомыслие и ограничению выражения мнений во всем мире.

Растущая глобальная мощь Китая делает его экспортером нарушений прав человека, в том числе в Организации Объединенных Наций, где в 2018 году он стремился заблокировать участие своих критиков. Китай снова вошел в число стран, подвергшихся репрессиям против правозащитников, и в марте успешно продвинул резолюцию Совета по правам человека (СПЧ) о ретроградном подходе, который он называет «беспроигрышным» или «взаимовыгодным» сотрудничеством. С этой точки зрения государства не привлекают к ответственности за серьезные нарушения прав человека, а просто участвуют в «диалоге»; более того, независимое гражданское общество не играет никакой роли, только правительства, а роль самой ООН ограничена.

Немногие правительства решительно выступили против этих событий, даже несмотря на преследование китайским правительством людей в их собственных странах или давление на иностранные компании с целью публичной поддержки позиций китайского правительства.

Правозащитники

Дело адвоката-правозащитника Ван Цюаньчжана свидетельствует о безжалостности властей по отношению к правозащитникам и стойкости этих активистов. Пекинская полиция задержала Вана во время преследования адвокатов и активистов по правам человека в августе 2015 года; Как сообщается, во время содержания под стражей его пытали электрическим током и заставляли принимать лекарства.В июле Вану наконец разрешили впервые встретиться со своим адвокатом. По обвинению в «подрыве государственной власти» ему грозило пожизненное заключение в случае признания виновным. Во время задержания Вана Ли Вэньцзу, его жена вместе с семьями других адвокатов и активистов, задержанных во время репрессий, неустанно боролись за его освобождение, несмотря на то, что им приходилось терпеть непрекращающиеся запугивания и преследования.

Власти продолжили преследование по политическим мотивам и отстранение адвокатов-правозащитников от должности.В январе полиция задержала адвоката Юй Вэньшэна, обвинив его в «подстрекательстве к подрыву государственной власти» и «воспрепятствовании выполнению общественных обязанностей». Судебные органы отозвали или приостановили действие лицензий более чем у десятка юристов-правозащитников, и даже некоторые из них, сохранившие лицензии, не смогли найти работу из-за давления полиции на работодателей.

В 2018 году суды приговорили к длительным срокам тюремного заключения ряду видных правозащитников после длительных и фиктивных преследований. В июле суд Ухани приговорил ветерана демократического активиста Цинь Юнминя к 13 годам тюремного заключения за «подрыв государственной власти».64-летний Цинь ранее провел в общей сложности 22 года в тюрьме или в «трудовом перевоспитании».

Также в июле суд Чунцина приговорил политического карикатуриста Цзян Ефэя к шести с половиной годам тюремного заключения за «подрыв государственной власти» и «незаконное пересечение государственной границы». В 2015 году власти Таиланда принудительно репатриировали Цзяна и правозащитника Дун Гуанпина в Китай даже после того, как им был предоставлен статус беженцев УВКБ ООН. Дуна, которого судили вместе с Цзяном, приговорили к трем с половиной годам лишения свободы за подстрекательство к подрывной деятельности и незаконное пересечение границы.

Других правозащитников по-прежнему подвергают длительным задержаниям без суда и приговора. Лю Фэйюэ, основатель сайта новостей о правах человека Civil Rights and Livelihood Watch, был задержан в ноябре 2016 года по обвинению в «подстрекательстве к подрыву государственной власти». Его судили в августе 2018 года, но на момент написания статьи приговор еще не был вынесен. Ветеран-активист и основатель правозащитного сайта «64» Тяньван Хуан Ци находится под стражей с ноября 2016 года, но до сих пор не судим. Хуан страдает несколькими заболеваниями, от которых он не получил адекватного лечения, включая возможную неизбежную почечную недостаточность и воспаление легких.

В 2018 году было задержано больше правозащитников. В июле власти задержали Дун Яоцюн после того, как она облила чернилами плакат с изображением президента Си в Шанхае. Позже полиция поместила ее в психиатрическую больницу и не позволила отцу увидеться с ней. В августе полиция Гуанси задержала активиста и лидера на площади Тяньаньмэнь в знак протеста против Чжоу Юнцзюня за хранение материалов, связанных с Фалуньгун, запрещенной религиозной группой в Китае. Также в августе полиция Шэньчжэня задержала десятки рабочих и студенческих активистов после того, как они собрались, чтобы выразить поддержку заводским рабочим компании Jasic International по производству сварочного оборудования, которые были уволены за попытку создать профсоюз.Некоторых позже отпустили, но на момент написания 14 оставались под стражей или под домашним арестом.

Власти также пытались заставить замолчать китайских правозащитников за рубежом, запугивая и задерживая их семьи в Китае. В январе 2018 года власти Гуанчжоу насильственно исчезли Ли Хуайпин, жену Чэнь Сяопина, американского журналиста китайской Mirror Media Group. Исчезновение произошло вскоре после того, как Чен взял интервью у Го Вэньгуя, беглого китайского миллиардера, разоблачившего коррупцию в правящей элите Китая.Власти постоянно преследовали проживающих в Китае членов семьи канадской правозащитницы Анастасии Линь, запрещая им выезжать за границу и угрожая преследовать их «как во время культурной революции».

В 2018 году власти продолжают подвергать различных активистов и адвокатов запретам на поездки, слежке, задержанию, пыткам и жестокому обращению за их усилия по взаимодействию с ООН. Использование договоров о правах человека для защиты интересов упоминалось в уголовном обвинении против активиста Цинь Юнминя, который был приговорен к 13 годам тюремного заключения.

Свобода слова

Китайские власти продолжают преследовать и задерживать журналистов, освещающих вопросы прав человека, а также их собеседников. В мае полиция Пекина подвергла физическому насилию и ненадолго задержала оператора гонконгской телекомпании Now TV, которая рассказывала о судебном слушании дела адвоката по правам человека. В июле полиция Хунани задержала независимого блоггера Чена Цзереня после того, как он написал статьи о коррупции со стороны провинциальных партийных чиновников; государственные СМИ неоднократно атаковали Чена как «интернет-вредителя», который «загрязнил онлайн-пространство».В августе полиция Шаньдуна ворвалась в дом профессора Сунь Вэнгуана на пенсии, когда он давал в прямом эфире интервью американской телекомпании «Голос Америки» (VOA). Впоследствии Сунь был помещен под домашний арест. Позже полиция также ненадолго задержала журналистов «Голос Америки», которые снова пытались взять интервью у Сунь.

Власти расширили свой режим цензуры в Интернете, чтобы скрыть политически чувствительную информацию и «вульгарный» контент. В январе 2018 года платформа социальных сетей Weibo приостановила несколько своих самых популярных программ после того, как власти приказали ей удалить «неверно ориентированную» и «вульгарную» информацию.В апреле регулирующие органы закрыли Neihan Duanzi, приложение для пародий и мемов, которое ежемесячно используют более 38 миллионов пользователей.

В январе 2018 года китайские власти насильственно исчезли из Швеции, гражданин Швеции и книготорговец Гуй Михай, когда он путешествовал со шведскими дипломатами. Гуй, издатель книг о политических интригах Китая, был заключен в тюрьму на два года с 2015 по 2017 год после похищения из Таиланда.

В августе СМИ сообщили, что Google, который приостановил свою поисковую службу в Китае в 2010 году из соображений цензуры, разрабатывает цензурированное приложение для поисковой системы для китайского рынка.Сообщается, что приложение будет соответствовать жестким требованиям китайской цензуры за счет автоматического определения и фильтрации сайтов, заблокированных Великим брандмауэром, китайской системой интернет-фильтрации.

Правительство также усилило идеологический контроль над университетами. Ряд профессоров, в том числе иностранцы, были наказаны за критические высказывания в адрес правительства. В июле Ноттингемский университет в Нинбо, Китай, исключил Стивена Моргана из своего правления после того, как он написал онлайн-эссе с критикой коммунистической партии Китая.В августе Университет Гуйчжоу уволил профессора экономики Ян Шаочжэна, обвинив его в «распространении политически некорректных взглядов». Пекинский университет не продлил контракт с американским профессором Кристофером Болдингом, который ранее начал кампанию, призывающую издательство Кембриджского университета противостоять давлению китайского правительства по цензуре научных статей.

Китайское правительство также заставляло иностранные компании придерживаться спорных условий и политики. В январе американская Marriott International извинилась за то, что на своем веб-сайте указала Тайвань и Тибет как отдельные страны после того, как власти закрыли веб-сайт и приложение в Китае на неделю.В марте Marriott уволила сотрудника за «лайк» про-тибетского твита. После того как китайские власти пригрозили запретить им работать в Китае, десятки международных авиакомпаний внесли изменения на своих веб-сайтах, указав Тайвань как часть Китая.

Свобода вероисповедания

Правительство ограничивает религиозную практику пятью официально признанными религиями в официально разрешенных помещениях. Власти сохраняют контроль над назначениями сотрудников религиозных организаций, публикациями, финансами и заявками в семинарии.Правительство классифицирует многие неподконтрольные ему религиозные группы как «злые культы» и подвергает их членов преследованиям со стороны полиции, пыткам, произвольным задержаниям и тюремному заключению.

В феврале вступило в силу новое Положение о религии. Созданные для «обуздания экстремизма» и «противодействия проникновению», они запрещают несанкционированное преподавание религии и выезд за границу для участия в тренингах или собраниях.

В марте суд провинции Юньнань приговорил христианского пастора Джона Саньцян Цао к семи годам тюремного заключения за «организацию незаконного пересечения границы» между Китаем и Мьянмой.Цао принимал участие в образовательных проектах для бедных групп меньшинств в Мьянме.

В течение года в провинции Хэнань усилились репрессии против христианских церквей, поскольку власти снесли десятки церковных зданий или крестов на них, не позволили верующим собираться в домашних церквях и конфисковали Библии и другие религиозные материалы.

В сентябре Ватикан и Пекин достигли исторического соглашения, положившего конец многолетнему противостоянию по поводу полномочий назначать епископов в Китае.По оценкам, 12 миллионов католиков Китая разделены между подпольным сообществом, которое присягает на верность Папе, и управляемой государством ассоциацией, в которой епископы назначаются государством. Согласно соглашению, Пекин предложит имена будущих епископов, а Папа будет иметь право вето на эти назначения.

В августе в регионе Нинся, где преобладают мусульмане, тысячи хуэй собрались, чтобы выразить протест против сноса Большой мечети в городе Вэйчжоу. Сообщается, что власти Нинся также перенесли исламские иконы и арабские вывески с улиц по всему региону.

Гонконг

Нападение Пекина на свободы Гонконга, особенно права на свободное выражение мнений, ассоциации и участие в политической жизни, значительно ухудшилось в 2018 году.

Правительство Гонконга продолжало лишать продемократических деятелей права баллотироваться на места в Гонконге Законодательный совет Конга (LegCo). В январе и октябре Комиссия по избирательным делам Гонконга дисквалифицировала кандидата от партии Демосисто Агнес Чоу и кандидата от Лейбористской партии Лау Сиу-лай, соответственно, заявив, что их продвижение «самоопределения» Гонконга «несовместимо» с Основным законом.

Правительства Гонконга и Китая преследовали людей за мирные выступления в защиту независимости. В марте они осудили продемократического исследователя Бенни Тая, приравняв его гипотетическое обсуждение независимости Гонконга к «угрозе национальной безопасности». В августе официальные лица Министерства иностранных дел Китая обратились к Гонконгскому клубу иностранных корреспондентов с просьбой отменить выступление Энди Чана, борца за независимость. После отказа клуба власти Гонконга без объяснения причин отклонили прошение его вице-президента о продлении его рабочей визы.

В августе Демосисто сообщила, что полиция ненадолго задержала и допросила двух своих членов на материке в марте и августе. В сентябре группа Studentlocalism, выступающая за независимость, заявила, что полиция на материке преследовала родственников двух членов за их политическую деятельность в Гонконге.

В сентябре вступили в силу новые правила, позволяющие законам материковой части страны иметь преимущественную силу на железнодорожной станции Западный Коулун в Гонконге и во всех поездах, курсирующих между Гонконгом и материковым Китаем, — значительный шаг в ослаблении автономии Гонконга Китаем.

Совершив беспрецедентный шаг, правительство Гонконга в сентябре запретило политическую партию — Гонконгскую национальную партию, выступающую за независимость. Власти заявили, что партия «представляет реальную угрозу национальной безопасности», против которой им пришлось принять «превентивные меры».

Синьцзян

Китайские власти враждебно относятся ко многим проявлениям уйгурской идентичности и в последние годы оправдывают широкомасштабные репрессии как необходимый ответ на угрозы терроризма.

Китайское правительство начало проводить «Кампанию жестких ударов против воинствующего экстремизма» в Синьцзяне в 2014 году.Но уровень репрессий резко возрос после того, как в конце 2016 года секретарь Коммунистической партии Чэнь Цюаньго был переведен из Тибетского автономного района, чтобы взять на себя руководство Синьцзяном.

С тех пор власти усилили массовые произвольные задержания, в том числе в следственных изоляторах и тюрьмах. оба из них являются формальными учреждениями и находятся в лагерях «политического воспитания», которые не имеют оснований по китайскому законодательству. Достоверные оценки показывают, что 1 миллион человек содержится в лагерях на неопределенный срок, где тюркских мусульман заставляют изучать китайский язык, восхвалять правительство и партию и отказываться от многих аспектов своей индивидуальной идентичности.Те, кто сопротивляется или считается неспособным «научиться», подлежат наказанию.

За пределами этих мест содержания под стражей власти подвергают тюркских мусульман в Синьцзяне чрезвычайным ограничениям на личную жизнь. Власти отозвали паспорта по всему региону, и для поездки из того или иного города люди должны подавать документы на разрешение и проходить через контрольно-пропускные пункты. Они подвергаются постоянной политической идеологической обработке, включая обязательные церемонии поднятия флага и политические митинги или митинги по разоблачению.Обладая беспрецедентным уровнем контроля над религиозной практикой, власти фактически запретили практику ислама в регионе.

Они также подвергли людей в Синьцзяне повсеместному наблюдению. Власти используют высокотехнологичные системы массового наблюдения, которые используют QR-коды, биометрию, искусственный интеллект, шпионское ПО для телефонов и большие данные. И они мобилизовали более миллиона официальных лиц для наблюдения за людьми, в том числе с помощью навязчивых программ, в рамках которых чиновники регулярно остаются в домах людей.

Кампания разделила семьи: некоторые члены семей в Синьцзяне, а другие за границей были неожиданно застигнуты в результате ужесточения паспортного контроля и пунктов пересечения границы. Иногда дети оказываются в ловушке в одной стране без родителей. Правительство запретило тюркским мусульманам вступать в контакт с людьми за границей и заставило некоторых уйгуров и этнических казахов, живущих за пределами страны, вернуться в Китай, в то же время требуя от других предоставить подробную личную информацию о своей жизни за границей.

Коллективное наказание семей было особенно поразительным в случае с пятью журналистами американской уйгурской службы «Радио Свободная Азия». В февральских сообщениях СМИ говорилось, что их родственники в Синьцзяне были задержаны в отместку за их репортажи о регионе.

В ноябре Китай подвергся тщательной проверке состояния прав человека в рамках Универсального периодического обзора (УПО) Совета по правам человека. Более десятка стран, в основном западных, оспорили широко распространенное задержание тюркоязычных мусульман в Синьцзяне, при этом некоторые поддержали призыв верховного комиссара предоставить экспертам ООН доступ в лагеря «политического образования».Ни одна из стран-членов Организации исламского сотрудничества прямо не затронула этот вопрос, хотя Турция выразила озабоченность по поводу «лишения свободы без законных оснований», не упомянув о Синьцзяне.

Тибет

Власти в тибетских регионах продолжают жестко ограничивать свободу вероисповедания, свободу слова, передвижения и собрания и не могут устранить обеспокоенность населения по поводу добычи полезных ископаемых и захвата земель местными властями, что часто связано с запугиванием и произвольным насилием со стороны сил безопасности.Власти усилили слежку за онлайн- и телефонной связью.

Эксперты ООН по правам человека пришли к четкому выводу о том, что обвинения безосновательны. Тем не менее в январе суды приговорили бывшего политзаключенного Цегона Гьяла к трем годам лишения свободы, а в мае — к пяти годам лишения свободы языкового активиста Таши Вангчука.

Несколько сотен тибетцев, ехавших по китайским паспортам в Индию на учение Далай-ламы в январе 2018 года, были вынуждены вернуться раньше, когда официальные лица в тибетских регионах пригрозили местью тем, кто едет за границу, и членам их семей, вернувшимся домой.

Сообщается об усиленном политическом образовании в монастырях и школах, а также для широкой общественности. Тибетские власти использовали общенациональную кампанию по борьбе с преступностью, чтобы побудить людей осуждать членов своих общин при малейшем подозрении в сочувствии к изгнанному Далай-ламе или оппозиции правительству.

В 2018 году было зарегистрировано еще несколько случаев захвата земель местными чиновниками для строительных проектов как в Тибетском автономном районе, так и в других тибетских областях.В округе Дриру 30 жителей деревни были задержаны в мае за то, что якобы поделился с международными СМИ информацией об аресте лидера деревни, который возглавил народную оппозицию горному проекту на священной горе.

Тибетцы продолжают самосожжение в знак протеста против политики Китая; Еще четыре таких протеста прошли с ноября 2017 года до момента написания.

Права женщин и девочек

В 2018 году движение #MeToo набрало обороты в Китае, поскольку множество известных ученых, журналистов и активистов были обвинены в социальных сетях в сексуальных домогательствах.После того, как известный телеведущий государственного СМИ и старший буддийский монах в контролируемом правительством храме были обвинены в сексуальных домогательствах, цензоры удалили в социальных сетях сообщения об этих случаях. В июне власти Китайского нефтяного университета удерживали Рен Липин, студентку, которая обвинила бывшего парня в изнасиловании ее в кампусе, на шесть дней в номере отеля после того, как она протестовала против университета и полиции за неправильное рассмотрение своих заявлений.

Хотя женщины в Китае могут быть более склонны выступать против сексуальных домогательств, добиваться правовой защиты все еще очень сложно.Китайское законодательство запрещает сексуальные домогательства, но отсутствие определения этого термина делает практически невозможным серьезное судебное преследование.

Женщины по-прежнему сталкиваются с повсеместной дискриминацией на рынке труда. В списке должностей национальной государственной гражданской службы 2018 года 19 процентов указали требования или предпочтения для мужчин, по сравнению с 13 процентами в предыдущем году. Технологические гиганты, включая Alibaba и Tencent, обязались обеспечить гендерное равенство при приеме на работу.

Поскольку Китай сталкивается с беспрецедентным дисбалансом в соотношении полов и старением населения, власти продвигали традиционные роли женщин, поощряя их рано выходить замуж и заводить детей.«Нехватка невесты» в Китае спровоцировала торговлю женщинами из ряда соседних стран, злоупотребление, которое в значительной степени игнорируется китайским правительством. Хотя «политика одного ребенка» была смягчена до «политики двух детей», женщины и девочки продолжают сталкиваться с нарушениями их репродуктивных прав.

Правительство Китая по-прежнему враждебно настроено по отношению к активистам за права женщин. В марте платформы социальных сетей Weibo и WeChat навсегда заблокировали учетные записи Feminist Voices, публикации в социальных сетях, которую ведут откровенные феминистки.

Сексуальная ориентация и гендерная идентичность

Хотя Китай декриминализовал гомосексуальность в 1997 году, в нем отсутствуют законы, защищающие людей от дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности, а однополые партнерства незаконны.

В марте Пекинский международный кинофестиваль отозвал отмеченный наградами фильм о гомосексуальных отношениях «Зови меня своим именем» после того, как он не получил одобрения правительства. В апреле китайская платформа социальных сетей Weibo объявила, что сообщения, связанные с гей-культурой, будут удалены в рамках «зачистки».Этот шаг вызвал массовый протест: многие люди публиковали сообщения с хэштегом «Я гей» и радужными смайликами. Впоследствии Weibo снял ограничение.

В Гонконге суд высшей инстанции в июле постановил, что отказ правительства в выдаче визы и связанных с ней льгот однополому супругу законного резидента является дискриминацией. Примерно в то же время власти Гонконга решили переместить подборку из 10 детских книг на ЛГБТ-темы в «закрытые стопки» публичных библиотек.

В сентябре учитель-гей подал иск против своей бывшей школы, утверждая, что его уволили за то, что он разместил в социальных сетях информацию о мероприятии на тему лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов (ЛГБТ), на котором он присутствовал.

Беженцы и просители убежища

Китай продолжал арестовывать и насильственно возвращать сотни, а возможно, и тысячи северокорейцев, которых Хьюман Райтс Вотч считает беженцами на месте, службам государственной безопасности Северной Кореи, которые долгое время подвергали пыткам, сексуальному насилию и заключил их в тюрьму.Пекин отказался рассматривать бегущих северокорейцев в качестве беженцев и не предоставил УВКБ ООН доступ к ним или районам на границе Северной Кореи и Китая, что еще больше нарушило его обязательства как участника Конвенции о статусе беженцев 1951 года.

Ключевые международные участники

В то время как некоторые правительства и парламенты публично выражали обеспокоенность нарушениями прав человека в Пекине и продолжали пытаться наблюдать за судебными процессами и встречаться с правозащитниками в Китае, лишь немногие из них предприняли решительные действия, чтобы положить конец злоупотреблениям или потребовать привлечения к ответственности.

В марте Китай предложил Совету по правам человека резолюцию, в которой основное внимание уделяется его видению «беспроигрышного сотрудничества», но при этом не учитывается любая роль независимого гражданского общества, любое упоминание подотчетности и другие основные части мандата совета. Резолюция была принята с комфортным отрывом от голосов США как единственный голос против. В течение года члены Конгресса и администрации США призывали к введению санкций и экспортного контроля.

В июле Германия добилась освобождения Лю Ся.В сентябре новый премьер Малайзии Анвар Ибрагим публично призвал к переговорам с Китаем о нарушениях в Синьцзяне. Швеция не добилась освобождения книготорговца Ги Минхая; Австралия приняла новые законы, чтобы противостоять политическому вмешательству Китая внутри страны, но не предприняла серьезных шагов, чтобы бросить вызов первопричине политических репрессий в Китае. Европейский парламент и Служба внешних связей Европейского союза неоднократно призывали к освобождению заключенных и исчезнувших юристов-правозащитников, инакомыслящих и активистов и выражали озабоченность по поводу ситуации в Синьцзяне, но их усилия были частично сорваны из-за того, что лидеры ЕС не поддержали их. беспокоит и публично призывает на саммите в июле.

Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш посетил Китай в апреле и сентябре, не выразив публично своей озабоченности по поводу этих вопросов. Однако новый Верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет, Комитет по ликвидации расовой дискриминации и помощник генерального секретаря по правам человека выразили озабоченность, в частности, Синьцзяном и злоупотреблениями в отношении правозащитников.

Китай продолжает использовать свое постоянное место в Совете Безопасности ООН, чтобы блокировать важные обсуждения вопросов прав человека.В марте 2018 года Китай и Россия успешно мобилизовали других членов совета, чтобы помешать тогдашнему Верховному комиссару по правам человека Зейду Рааду аль-Хусейну выступить в Совете по Сирии. В октябре 2018 года он распространил письмо, в котором выразил свое несогласие с «интернационализацией» усилий по урегулированию кризиса рохинджа в Мьянме, и его противодействие препятствовало принятию Советом Безопасности более решительных мер по реагированию на кризис.

Внешняя политика

В течение года Китай продвигал свою инициативу «Один пояс, один путь», несмотря на отсутствие гарантий или уважение прав человека во многих странах-участницах.Некоторые правительства, в том числе Мьянма и Малайзия, отказались от ранее согласованных двусторонних инвестиционных соглашений, сославшись на неприемлемый долг и опасения по поводу суверенитета.

Китай также оказывал давление на правительства других стран, в том числе Египта, Казахстана и Малайзии, с целью принудительного возвращения просителей убежища в Китай.

Крупные китайские технологические компании, включая Huawei, iFlytek и ZTE, которые поддерживают тесные отношения с правительством и вносят свой вклад в деятельность полиции по массовому слежению, в 2018 году попытались выйти за границу.Некоторым из них отказали Австралия, Канада и США из соображений безопасности.

Предварительная оценка выбросов в Китае на 2019 год

Основываясь на предварительных энергетических и экономических данных за 2019 год, мы оцениваем, что выбросы парниковых газов (ПГ) в Китае увеличились на 2,6% в прошлом году, что соответствует среднегодовому росту на 3,0% за последнее десятилетие. Это произошло из-за увеличения потребления ископаемого топлива для всех видов топлива, при этом рост добычи нефти и газа опережал рост угля, а также рост количества газов, не связанных с CO ₂ .Несмотря на это увеличение, наши предварительные данные показывают, что Китай находится в непосредственной близости от выполнения своего обязательства по Копенгагенскому соглашению в 2020 году в отношении углеродоемкости и неископаемых источников энергии, хотя чистое влияние экономических изменений, вызванных пандемией COVID-19, остается неясным.

Выбросы парниковых газов в Китае выросли на 2,6% в 2019 году

Хотя Китай давно затмил США в качестве крупнейшего в мире источника выбросов парниковых газов, в последнее время имеется относительно мало информации о ежегодных выбросах Китая для всех источников, секторов и газов.Последний год, за который правительство Китая публиковало оценки по секторам и газам, — это 2014 год. Чтобы восполнить этот информационный пробел, Rhodium Group разработала более актуальный набор данных о прошлых выбросах в Китае, охватывающий все источники, секторы и газы. , в том числе новые предварительные оценки на 2019 год по газу. В рамках нашей климатической службы мы также предоставляем аналогичный комплексный набор данных о годовых выбросах за прошлые периоды для всех 193 стран-членов ООН за период 1990-2017 гг.

Основываясь на предварительных экономических и энергетических данных, мы оцениваем, что общие выбросы парниковых газов в Китае достигли 13 920 миллионов метрических тонн (млн т) CO ₂ e в 2019 году (Рисунок 1).Это на 2,6% больше, чем в 2018 году, что немного ниже, чем в среднем за 2010-2019 годы, когда годовой рост выбросов составлял 3,0%, но резко отличается от среднего показателя в 9,2% в годовом исчислении, наблюдавшегося в 2000-2009 годах.

Умеренное увеличение использования угля по мере уменьшения его доли в общем спросе

В 2000-х годах быстрый экономический рост Китая был вызван в основном углем, при этом спрос на него рос в среднем на 10% в год. За последнее десятилетие рост спроса на уголь резко снизился, не превышая 2% в год с 2012 года.С 2014 по 2016 год спрос на уголь в абсолютном выражении снизился. С тех пор рост возобновился, но относительно вялыми темпами — 1% в год, в том числе в 2019 году [1].

В частности, в электроэнергетике рост использования угля значительно замедлился за последнее десятилетие из-за перехода к неископаемым источникам. [2] В период с 2010 по 2019 год ветряная, солнечная и ядерная энергия в среднем росли в годовом исчислении более чем на 15%, что привело к увеличению общей доли неископаемого топлива в выработке электроэнергии с 20% в 2010 году до 28% к 2019 году.Доля угля упала с пика в 2007 году с 81% до 69% десять лет спустя.

В целом по экономике с 2010 по 2019 год рост угля опережал рост добычи нефти, газа и неископаемых источников. В результате его доля в общем спросе на первичную энергию снизилась с 70% в 2010 году до 58% в 2019 году (Рисунок 2). За тот же период, основываясь на предварительных данных, мы оцениваем рост неископаемых источников энергии с 9% до 14,9%, приближаясь к заявленной Китаем цели в 15% к 2020 году. Остальная часть сокращения доли рынка угля в основном была покрыта за счет природный газ, который вырос с 4% от общего спроса на первичную энергию в 2010 году до чуть более 8% в 2019 году.

На нефть и газ приходится большая часть увеличения выбросов энергии

По предварительным данным, мы видим значительный рост потребления нефти и газа, на который приходится около 60% увеличения выбросов CO ₂ , наблюдавшихся за 2019 год. В целом, спрос на энергию увеличился на 3,3% по сравнению с уровнями 2018 года, на уровне в среднем 3,6% в годовом исчислении за последнее десятилетие. Прирост спроса на природный газ составил 8,4% в годовом исчислении, что немного ниже среднего показателя 2010-2019 гг. (13%).Спрос на нефть вырос на 4,9% в годовом исчислении, снова упав немного ниже средних показателей за последнее десятилетие (5,8%) [3]. Таким образом, выбросы нефти и газа в Китае превысят 2 гигатонны (2 000 млн т CO ₂ ), или эквивалент общих выбросов парниковых газов в Японии и Германии вместе взятых. Рост спроса на нефть и газ также привел к увеличению добычи нефти и газа, что привело к увеличению летучих выбросов метана на 1,9% [4].

Производство стали и цемента увеличивает количество выбросов CO

В 2019 году объем производства в промышленности и строительстве (измеренный на основе добавленной стоимости) вырос примерно в 5 раз.7%. В промышленности производство неметаллических минеральных продуктов (в основном цемента) выросло на 8,9%, а производство чугуна и стали — на 9,9% [5]. Массовое производство цемента увеличилось на 6,8% в годовом исчислении, вернувшись к уровню 2017 года после падения на 8,4% в 2018 году. Аналогичным образом, производство стали увеличилось на 7,3% в годовом исчислении. В результате этой возросшей промышленной деятельности выбросы CO ₂ , не связанные с процессами сжигания, увеличились на 5,6%. [6] В целом, в то время как выбросы CO ₂ увеличились 2.1% в 2019 году, общие выбросы CO ₂ (энергия и производственные процессы) увеличились на 2,7%.

Заглядывая в будущее до 2020 года

Отслеживание выбросов парниковых газов и доли топлива в Китае становится более важным в этом году, поскольку 2020 год станет первым годом, когда Китаю потребуется продемонстрировать выполнение своего первого в истории международного обязательства в области климата. В 2009 году Китай обязался в соответствии с Копенгагенским соглашением обеспечить 15% всего спроса на первичную энергию из неископаемых источников и снизить углеродоемкость своей экономики на 40-45% по сравнению с уровнями 2005 года к 2020 году.По нашим предварительным оценкам, в 2019 году в Китае уровень углеродоемкости снизился на 45,1% по сравнению с уровнем 2005 года, а доля неископаемых углеводородов составила 14,9%. Но готов ли Китай выполнить свои обещания в этом году? И как может вспышка вируса COVID-19 и связанный с этим экономический сбой повлиять на способность Китая обеспечивать поставки?

С момента первого сообщения о вспышке в декабре 2019 года экономическая активность Китая значительно снизилась, что повлияло на глобальные цепочки поставок и основные фондовые рынки.В Китае наблюдается значительное сокращение спроса на сталь и товары, а также системное закрытие заводов и транспортных сетей. Потребление угля на шести крупнейших электростанциях Китая упало более чем на 40% с последнего квартала 2019 года. Согласно недавней оценке CarbonBrief, в течение четырех недель после китайского Нового года экономический спад, вероятно, приведет к сокращению выбросов CO ₂ в Китае. на четверть. [7] Как мы отмечаем в статье «Гигатонны на кону», общие макроэкономические условия являются единственным наиболее важным фактором в формировании прошлых и будущих выбросов парниковых газов в Китае.

Обязательство Китая в Копенгагене, однако, измеряется не в абсолютном выражении, а измеряется углеродоемкостью его экономики и долей неископаемого топлива в его структуре энергоносителей. Если объем производства в 2020 году будет падать быстрее, чем выбросы, углеродоемкость будет расти. Основываясь на очень ранних данных, похоже, что наиболее сильно пострадали отрасли экономики с наиболее высокими выбросами. Если эта тенденция сохранится, углеродоемкость экономики продолжит снижаться в 2020 году. Однако, если Пекин ответит большим пакетом стимулов для недвижимости и строительства, результирующий рост производства цемента и стали может привести к увеличению углеродоемкости.Важным фактором также будет то, как тарифы на проезд в секторе услуг углеродного света. Воздействие на энергию, не являющуюся ископаемым, также будет зависеть от формы и контуров любого пакета потенциальных стимулов. Если он будет сосредоточен на недвижимости, строительстве и промышленном производстве, которое его питает, доля угля на рынке может временно увеличиться. Если стимулирующие ресурсы будут направлены на неископаемые источники производства энергии, может произойти обратное. Что все это значит? По сути, пока рано говорить об этом.

–

[1] Наши предварительные оценки выбросов угля рассчитаны с использованием данных о потреблении угля Национального бюро статистики (НБС). По данным NBS, в 2019 году термическое содержание угля (кДж / кг) снизилось на 4,2%. Сообщаемое снижение удельной энергии при потреблении угля в Китае существенно повлияло на нашу оценку выбросов угля. Если бы термическое содержание угля в Китае оставалось неизменным с 2018 года, выбросы угля увеличились бы еще на 330 миллионов метрических тонн CO ₂ в 2019 году.Мы планируем изучить надежность данных NBS о потреблении угля в одной из будущих заметок.

[2] Источники топлива, которые считаются «неископаемыми» для Китая, включают возобновляемые источники энергии (солнечная, ветровая, гидро-, геотермальная) и ядерная энергия.

[3] Для оценки роста выбросов, связанных с нефтью, в Китае мы используем Ежемесячный отчет МЭА по рынку нефти (январь 2020 г.). Для оценки роста выбросов природного газа мы используем ежемесячные данные о потреблении природного газа Национального бюро статистики Китая.

[4] Для оценки летучих выбросов мы увеличиваем исторические летучие выбросы на скорость изменения производства ископаемого топлива.

[5] Статистическое коммюнике Китайской Народной Республики о национальном экономическом и социальном развитии за 2019 год. Национальное бюро статистики Китая. 28 февраля 2020 г.

[6] Процесс CO ₂ выделяется не при сжигании ископаемого топлива, а при других промышленных процессах. Например, химический процесс производства цемента производит CO ₂ , когда известняк нагревается в печи для производства извести — ингредиента, используемого в большинстве типов цемента. Он отличается от CO ₂ , образующегося при сжигании ископаемого топлива, когда энергия требуется для нагрева печи.При производстве стали также выделяется технологический CO ₂ с интенсивностью около 1,1 тонны CO ₂ на тонну стали.

[7] Четверть выбросов CO ₂ в Китае составляет около 200 млн т CO ₂ , что эквивалентно общим годовым выбросам парниковых газов в Бангладеш.

Volkswagen Group China — Годовой отчет Volkswagen Group 2019

Китайский автомобильный рынок играет центральную роль в кампании Volkswagen по производству электромобилей. Благодаря активизации местных разработок и расширению ассортимента продукции, например, с новым брендом JETTA от Volkswagen Passenger Cars, мы хотим подтвердить наши сильные позиции на крупнейшем в мире индивидуальном рынке.

РАЗВИТИЕ БИЗНЕСА

В Китае, крупнейшем отдельном рынке, Volkswagen устоял в 2019 году на фоне вялого общего рынка. Вместе с нашими совместными предприятиями мы обеспечили стабильные поставки и увеличили долю рынка. В частности, это произошло благодаря успешной кампании внедорожников: с моделями Teramont, Tacqua, Tayron и Tharu бренд Volkswagen Passenger Cars предлагает большой выбор внедорожников местного производства, которые дополняются импортными внедорожниками, такими как Touareg.Другие автомобили, такие как модели Audi Q2 L e-tron, Q5 и Q7, а также ŠKODA Kamiq и Porsche Macan, дополнили привлекательный модельный ряд внедорожников.

В 2019 году Volkswagen основал на китайском рынке суббренд JETTA, тем самым увеличив охват рынка. JETTA имеет собственное модельное семейство и дилерскую сеть. Бренд JETTA уделяет особое внимание молодым китайским клиентам, стремящимся к индивидуальной мобильности — их первой собственной машине. В отчетном году компания JETTA представила кроссоверы VS5 и седан VA3 очень успешно.

Как глобальный двигатель мобильности, китайский автомобильный рынок играет центральную роль в электрической кампании Volkswagen. Подготовка удостоверения личности. в отчетном году запущена на новом заводе SAIC VOLKSWAGEN в Антинге. Этот завод был построен исключительно для производства полностью электрических транспортных средств на базе Modular Electric Drive Toolkit ( MEB ). Серийное производство с годовой мощностью 300 000 автомобилей должно начаться в октябре 2020 года. Вместе с заводом FAW-Volkswagen в Фошане это увеличит будущую производственную мощность примерно до 600 000 полностью электрических автомобилей на базе MEB в год.К 2025 году планируется увеличить локальное производство в Китае до 15 моделей MEB различных марок. В отчетном году Volkswagen Group China уже смогла предложить своим китайским покупателям 14 электрифицированных моделей.

В 2019 году мы объединили китайский научно-исследовательский потенциал брендов Volkswagen и Audi и Группы в новую структуру. Это создаст синергетический эффект, усилит сотрудничество между брендами и усилит развитие технологий на местном уровне. Более 4500 сотрудников в Китае работают над исследованиями и разработками мобильных решений будущего.

На китайском рынке Volkswagen Group предлагает более 180 импортных и местных моделей марок Volkswagen Легковые автомобили, Audi, ŠKODA, Porsche, Bentley, Lamborghini, Volkswagen Коммерческие автомобили, MAN, Scania и Ducati. За отчетный период мы поставили покупателям в Китае 4,2 (4,2) миллиона автомобилей (включая импортные). Особой популярностью пользовались модели T-Cross, Tayron, T-Roc, Tharu, Bora, Passat, Audi Q2, Audi Q5, ŠKODA Kamiq, ŠKODA Karoq и Porsche Macan.

Инженеры технологий будущего

Наши совместные предприятия произвели в общей сложности 3 штуки.9 (4,1) миллиона автомобилей в 2019 финансовом году. Совместные предприятия производят как традиционные модели Группы, так и модели, специально модифицированные для китайских клиентов (например, с увеличенной колесной базой), а также автомобили, разработанные исключительно для китайского рынка (такие как Volkswagen Lamando, Lavida, New Bora, New Jetta, New Santana и Teramont).

Пропорциональный операционный результат совместных предприятий в отчетном году составил 4,4 млрд евро. Негативные последствия более жесткой рыночной конкуренции и более высоких затрат на исследования и разработки были компенсированы улучшением ассортимента и оптимизацией стоимости продукции.

Показатели китайских совместных предприятий не включаются в операционную прибыль Группы, так как они учитываются по методу долевого участия. Их прибыль пропорционально включается исключительно в финансовый результат Группы.

Пекин опубликовал экономические данные в условиях торговой войны

Сотрудники работают на производственной линии телевизионного завода Zhaochi Group в Шэньчжэне, Китай, 8 августа 2019 года.

Джейсон Ли | Reuters

Китай заявил в пятницу, что его экономика выросла на 6,1% в 2019 году, оправдав ожидания даже на фоне торгового спора с США

Аналитики, опрошенные Reuters, ожидали, что экономика Китая вырастет на 6,1% в 2019 году по сравнению с 6,6% в 2018 году.

Тем не менее, согласно отчетам Reuters, рост ВВП Китая в прошлом году был самым медленным с 1990 года.

Хотя официальные данные Пекина по ВВП считаются индикатором состояния второй по величине экономики мира, многие сторонние эксперты уже давно скептически относятся к достоверности отчетов Китая.

Официальный целевой показатель роста Пекина на 2019 год составлял от 6% до 6,5%, но вице-премьер Китая Лю Хэ заявил в среду, что рост ВВП в 2019 году, по оценкам, вырос более чем на 6%, сообщает Reuters.

По данным Национального бюро статистики, в четвертом квартале 2019 года ВВП Китая вырос на 6,0% в годовом исчислении. Аналитики, опрошенные Reuters, прогнозируют рост экономики Китая на 6,0% в период с октября по декабрь 2019 года.

В третьем квартале 2019 года рост ВВП второй по величине экономики мира составил 6% — самый медленный темп с первого квартала прошлого года. 1992, согласно записям Reuters.

Эти данные появились после того, как президент Дональд Трамп подписал в среду частичное торговое соглашение с Китаем после затяжной торговой войны между США и Китаем в течение почти двух лет.

Другие экономические данные Китая, опубликованные вместе с данными по ВВП, показали рост промышленного производства и розничных продаж за декабрь.

Аналитики положительно воспринимают данные из Пекина, хотя по-прежнему высказывались некоторые опасения относительно частичной торговой сделки с США.

«Неопределенность, с которой сталкиваются корпорации, уменьшается вместе с прогрессом в торговых переговорах между США и Китаем с декабря», — сказал Чаопин Чжу, стратег по глобальному рынку в JP Morgan Asset Management.

«Хотя правительство США сохранило большую часть тарифов на китайские товары, подписание торговой сделки первого этапа является сигналом того, что ситуация вряд ли ухудшится. На этом фоне корпоративное доверие продолжает улучшаться в последние месяцы», — добавил Чжу.

Том Рафферти, главный экономист по Китаю в The Economist Intelligence Unit, сказал, что он ожидает, что рост Китая сохранится на уровне около 6% до 2020 года, поскольку Пекин продолжает стимулировать экономику.

«В то время как компании и инвесторы могут позволить себе вздохнуть с облегчением, после трудного 2019 года мы по-прежнему считаем риски для перспектив Китая в основном отягощенными, учитывая хрупкий характер торгового перемирия и риски, которые все еще существуют. Финансовые рынки Китая «, — добавил Рафферти.

Китайские ПИИ в Европе: обновление 2019 г.

В то время как китайские инвестиции в акционерный капитал в ЕС-28 снизились, в последнее время быстро выросли виды деятельности, не связанные с акционерным капиталом. Совместные исследования и разработки становятся все более важным аспектом экономического взаимодействия Китая со многими странами ОЭСР и естественным следующим шагом для сотрудничества в области технологий. В последнее время расширилось сотрудничество в области НИОКР между китайскими фирмами и европейскими организациями.

Эти взаимодействия могут принести существенные выгоды европейским участникам, поскольку они позволяют совместно создавать технологии и ноу-хау, новые продукты и услуги.Вспышка Covid-19 также продемонстрировала важность трансграничного сотрудничества в области НИОКР для решения глобальных проблем, таких как пандемии и изменение климата.

В то же время партнерства в области НИОКР часто предоставляют китайским сторонам доступ к потенциально чувствительным европейским активам, иногда даже не замечая их европейскими партнерами. В 2018 году ЕС начал пересматривать свой набор инструментов для анализа зарубежных закупок, в значительной степени из-за опасений по поводу рисков безопасности со стороны китайских инвестиций (см. Наш последний совместный отчет). ⁶ Эти усилия до сих пор были сосредоточены на ПИИ и других инвестициях в акционерный капитал, в то время как сотрудничество в области НИОКР по-прежнему в значительной степени избегает контроля со стороны регулирующих органов и привлекает сравнительно мало внимания.

В этом разделе специальной темы анализируются текущие тенденции в китайско-европейских партнерствах в области НИОКР. Признавая многочисленные преимущества для Европы, в нем также представлены примеры сотрудничества, вызывающие озабоченность в связи с рисками для безопасности и прав человека. В заключение подчеркиваются последствия для бизнеса и политиков. ⁷

2.1 Тенденции и виды сотрудничества в области НИОКР

Созревающая экономика Китая естественным образом расширила каналы взаимодействия между китайскими фирмами и европейскими предприятиями. Трансграничное сотрудничество в области НИОКР — обычная и растущая черта международных технологических потоков. ^{8 Данный отчет не ставит своей целью дать исчерпывающую картину растущих связей в области НИОКР между Европой и Китаем. Вместо этого он фокусируется на научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработках с участием китайских фирм в Европе и представляет неофициальные свидетельства их роста — и некоторых из вызываемых ими проблем.Отчет охватывает три основных типа взаимодействия между китайскими фирмами и европейскими заинтересованными сторонами в сфере НИОКР:}

1. Сотрудничество в области НИОКР между китайскими и европейскими компаниями. Эти договоренности широко распространены и служат ключевым каналом для частного трансграничного обмена технологиями
2. Партнерские отношения между китайскими фирмами и европейскими университетами и другими академическими учреждениями, которые быстро выросли в последние годы
3. Участие китайских фирм в проектах, поддерживаемых или с участием европейских правительств и институтов ЕС.ЕС и Китай имеют прочные, давние связи в области исследований и инноваций (R&I), которые наиболее заметны в участии китайских корпораций в Horizon 2020, флагманской схеме финансирования исследований ЕС. ⁹

Другие весьма актуальные формы сотрудничества в области НИОКР не рассматриваются в этом отчете. Они включают партнерство между государственными учреждениями Китая и ЕС ¹⁰ или академическими учреждениями, ¹¹ или между европейскими фирмами и некорпоративными китайскими учреждениями.Гранты и стипендии с участием отдельных исследователей также не учитываются, хотя они представляют собой важное регуляторное слепое пятно. Помимо сотрудничества на базе ЕС, в Китае также множатся совместные исследования и разработки. Например, несколько государств-членов подписали с правительством Китая инновационные соглашения, варьирующиеся от неформальных обязательств до формального партнерства. Многие европейские компании также расширяют свою научно-исследовательскую деятельность в Китае. Хотя в этом отчете не рассматриваются все эти типы транзакций, они занимают видное место в диверсифицирующей картине обмена технологиями между ЕС и Китаем. ¹²

2.2 Уравновешивание преимуществ и рисков: почему Европе необходимо более четкое представление о сотрудничестве в области исследований с Китаем

Важность международного сотрудничества в важнейших научных областях, таких как исследования в области здравоохранения, наглядно демонстрирует сделка, заключенная между немецкой биотехнологической фирмой BioNTech и Shanghai Fosun Pharmaceutical по тестированию экспериментальной вакцины против Covid-19, при поддержке инвестиций в размере 135 миллионов долларов США китайская группа. ¹³

В более общем плане европейские заинтересованные стороны могут получить большую выгоду от партнерства в области НИОКР с китайскими фирмами.В глобализированном мире инновации становятся все более трансграничной деятельностью. Несмотря на сохраняющуюся слабость в сфере инноваций, Китай в настоящее время превосходит ЕС по расходам на НИОКР как долю от ВВП, ^{14 , и является домом для высокоинновационных компаний, так что есть веские основания для сотрудничества. Совместные исследования и разработки имеют решающее значение не только для компаний ЕС, чтобы адаптировать свои продукты и услуги к китайским партнерам и клиентам, но и дают возможность задействовать китайский кадровый резерв и высокотехнологичные промышленные кластеры.}

Однако сотрудничество в области НИОКР, открывающее китайским игрокам доступ к новейшим европейским технологиям, также может иметь долгосрочное пагубное влияние на европейскую экономическую конкурентоспособность, подобно приобретению Китаем стратегических технологических активов ЕС. Многие европейские заинтересованные стороны по-прежнему склонны недооценивать стратегический подход китайского правительства к сотрудничеству в области НИОКР, направленный сверху вниз, который направлен на привлечение или использование талантов и технологий из-за рубежа.Скоординированные планы Китая, охватывающие промышленную политику и технологическую автономию, означают, что некоторые партнерства в области НИОКР специально нацелены на такие сектора, как новые технологии, в которых правительство Китая стремится создать фирмы, которые могут стать мировыми лидерами, или постепенно заменить иностранные технологии местными. ¹⁵

Выделяются две другие ключевые проблемы, помимо экономических соображений и соображений конкурентоспособности. Во-первых, некоторые из этих партнерских отношений могут привести к передаче технологий двойного назначения военно-промышленному комплексу Китая.Во-вторых, сотрудничество в области НИОКР может способствовать повышению способности китайского государства осуществлять массовый контроль над своим населением. Европейские участники должны придерживаться ясного подхода к сотрудничеству в области НИОКР с китайскими организациями, чтобы избежать таких рисков.

2.3 Безопасность и военные соображения

в области НИОКР не подпадают под действие действующих европейских правил проверки ПИИ или экспортного контроля, но они могут привести к утечке конфиденциальных технологий и ноу-хау.Возможность передачи технологий двойного назначения военно-промышленному комплексу Китая вызывает серьезную озабоченность.

Известны многочисленные случаи, когда европейские компании участвовали в сотрудничестве в области НИОКР с китайскими организациями, непосредственно принадлежащими Народно-освободительной армии (НОА) или связанными с ней, в том числе в отношении чувствительных и потенциально двойных технологий (см. Таблицу 1). Кажется, что ни одно государство-член не застраховано, и задействованные технологии варьируются от спутниковых технологий до критических материалов и аэрокосмической промышленности.

Многие европейские академические учреждения также демонстрируют недостаточную осведомленность о последствиях для безопасности некоторых из их связей в области НИОКР в сочетании с недостаточной должной осмотрительностью в отношении китайских партнеров. В недавних отчетах описывается, как китайские исследователи, спонсируемые университетами, входящими в НОАК, использовали европейские университеты для проведения передовых исследований в областях, имеющих отношение к обороне. ¹⁶ Мы обнаружили, что китайские фирмы, связанные с КПК или ее вооруженными силами, также расширили свои партнерские отношения с европейскими университетами и другими академическими учреждениями.Некоторые из этих договоренностей включают фундаментальные исследования в области технологий, которые могут иметь отношение к оборонным приложениям новых материалов, искусственного интеллекта или коммуникационных технологий.

Даже правительственные учреждения ЕС часто пренебрегают или игнорируют риски для безопасности исследовательского сотрудничества с китайскими коллегами. Одним из первых примеров было участие Китая в спутниковой системе ЕС «Галилео», которая позволила китайским сторонам (включая некоторых из крупнейших китайских производителей военной аэрокосмической техники) сохранить право собственности на полученные технологии и интеллектуальную собственность после выхода Пекина из партнерства.С тех пор Китай создал свою спутниковую навигационную систему двойного назначения Beidou, которая конкурирует с Galileo и расширяет возможности НОАК по геолокации и связи. ¹⁷

Cannes Lions 2019: McCann Tel Aviv, Isobar China Group и Ho Communication приносят домой золотые металлы для Азии

Азиатские агентства снова забирают трофеи с Cannes Lions 2019. Кампании по возвращению домой золотых львов — это «карманная франшиза» от HO COMMUNICATION, Шанхай для KFC (2 золотых), «ThisAbles» от McCANN Tel Aviv для IKEA и «Рождественский карманный магазин KFC» от ​​ISOBAR CHINA GROUP, Шанхай для YUM China.В целом, для азиатского региона в сегодняшних категориях есть в общей сложности 4 золотых, 2 серебряных и 10 бронзовых наград.

Brand Experience & Activation Lions

Золотой победитель:

• «ThisAbles» от McCANN Tel Aviv для IKEA

Серебряные победители:

• «Pride Jersey» от TBWA \ HAKUHODIGO INC., Япония.
• «UCB Project Agrobanking UCB — UCASH» от GREY Bangladesh для Shwapno

Бронзовые победители:

• «Hagglebot» от Dentsu Webchutney для Flipkart Internet PVT LTD
• «ThisAbles 907» от McCANN Tel Aviv для McCANN
• «ThisAbles 907» от McCANN. Open Door Project »от SCHOOL FCBULKA, Дели для школы Millenium
• « Токсичный флаг »от IMPACT BBDO, Дубай для Коалиции по управлению отходами
• « Лента с нулевой толерантностью »от IMPACT BBDO, Дубай для слишком большого количества людей

Creative eCommerce Lions

Золотой победитель:

• «Рождественский карманный магазин KFC» от ​​ISOBAR CHINA GROUP, Шанхай для YUM China

Бронзовый победитель: 9000 3

• «Hagglebot» от Dentsu Webchutney для Flipkart Internet PVT LTD

Creative Effectiveness Lions

Бронзовый победитель:

• «Hair Talk» от WUNDERMAN THOMPSON БАНГКО Бангкок / Вундерман, Дж.WALTER THOMPSON BANGKOK для Unilever

Innovation Lions

Бронзовый победитель:

• «This Is A Tree» TBWA \ SANTIAGO MANGADA PUNO for Pacific Paints (Boysen) Philippines Inc.

  Золотой победитель:

  • «Карманная франшиза» от HO COMMUNICATION, Шанхай для KFC (2 золотых)

  Бронзовые победители:

  • «UCB Project Agrobanking UCB — UCASH» от GRAY Bangladesh для Швапно
  Голос ”От Дентсу Вебчатни для Swiggy

  Как это:

  Нравится Загрузка…

  Обзор Китая

  Китай начал свое партнерство с Банком в 1980 году, как раз тогда, когда он приступил к реформам. Начав как получатель поддержки со стороны Международной ассоциации развития (МАР), фонда Группы Всемирного банка для беднейших слоев населения, Китай в 1999 году вышел из МАР и стал донором в 2007 году. После завершения увеличения капитала он стал третьим по величине акционером Всемирного банка. утвердил в 2010 году 30-летие партнерства.

  Характер деятельности Банка в Китае со временем менялся по мере изменения потребностей и уровня развития Китая.В первые годы работы Всемирный банк привнес международный опыт, чтобы помочь разработать стратегии экономических реформ, улучшить управление проектами и устранить основные препятствия на пути роста. В последнее время эти двусторонние отношения сформировались: Всемирный банк предлагает международный опыт, чтобы помочь решить ключевые проблемы развития Китая и провести экспериментальные реформы через проекты и программы; а опыт Китая в области развития расширяет глобальные знания и возможности Банка по оказанию помощи другим развивающимся странам.

  Исследования

  Совместные ведущие исследования сыграли важную роль в углублении диалога по политике и программам Банка и послужили моделью для других стран со средним уровнем дохода.В совместном отчете Всемирного банка и Исследовательского центра развития Государственного совета Китая «Китай 2030: построение современного, гармоничного и творческого общества» излагаются шесть стратегических направлений будущего Китая: завершение перехода к рыночной экономике; ускорение темпов открытых инноваций; переход к «зеленому» преобразованию экологических стрессов в зеленый рост как движущую силу развития; расширение возможностей и услуг, таких как здравоохранение, образование и доступ к рабочим местам для всех людей; модернизация и укрепление своей внутренней фискальной системы; и стремление к взаимовыгодным отношениям с миром, увязывая структурные реформы Китая с меняющейся международной экономикой.

  Городской Китай: на пути к эффективной, инклюзивной и устойчивой урбанизации, также в совместном отчете Всемирного банка и Исследовательского центра развития Государственного совета Китая, рекомендуется, чтобы Китай сдерживал быстрое разрастание городов путем реформирования реквизиции земли, предоставляя мигрантам возможность проживания в городах и доступ к основным государственным услугам и реформирование местных финансов за счет получения стабильных доходов и разрешения местным органам власти брать займы напрямую в рамках строгих центральных правил.

  Здоровый Китай: углубление реформы здравоохранения в Китае, создание высококачественных и ориентированных на ценность услуг, совместное исследование по реформированию системы здравоохранения Китая в сотрудничестве с Министерством финансов, Национальной комиссией здравоохранения и планирования семьи и Всемирным здравоохранением Организация рекомендует более глубокие реформы здравоохранения путем создания новой модели качественной интегрированной медицинской помощи, ориентированной на людей, которая укрепляет первичную медико-санитарную помощь как ядро ​​системы здравоохранения; постоянное улучшение качества здравоохранения; наделение пациентов знаниями и пониманием медицинских услуг; повышение статуса кадров здравоохранения, особенно поставщиков первичной медико-санитарной помощи; предоставление квалифицированным частным поставщикам медицинских услуг возможности предоставлять рентабельные услуги; и приоритезация государственных инвестиций.

  Инновационный Китай: новые драйверы роста, совместный отчет Исследовательского центра развития Государственного совета Китая, Министерства финансов и Группы Всемирного банка предлагает Китаю решать свои проблемы производительности, продвигая «три D» — устраняя искажения. в экономике, ускорение распространения существующих передовых технологий и инноваций и содействие открытию новых технологий, продуктов и процессов, чтобы расширить границы производительности Китая.В отчете представлены рекомендации по семи направлениям для продвижения «трех D». Эти рекомендации сосредоточены на усилении конкуренции на товарных и факторных рынках и создании равных условий для всех инвесторов, инвестировании в человеческий капитал и повышении адресности поддержки инноваций и предпринимательства, а также на адаптации модели экономического управления для корректировки баланса между государством. и рынок.

  Проекты

  Проекты, финансируемые Всемирным банком, вводят инновации или апробируют новые подходы и служат платформами для обмена знаниями.Многие из них также уделяют большое внимание окружающей среде и изменению климата. Вот некоторые из наших недавних проектов и результатов в Китае:

  Программа регионального управления и предоставления государственных услуг в провинции Хунань, утвержденная в феврале 2021 года, помогает провинции предоставлять более справедливые и эффективные государственные услуги в сельских районах. Финансирование поддерживает меры по усилению управления местным долгом и предоставление ориентированных на результат трансфертов, направленных на сокращение неравенства в качестве базового образования в сельских районах.Это также повысит подотчетность, сделав бюджетную информацию более прозрачной и доступной для граждан.

  Китайский проект повышения безопасности пищевых продуктов, одобренный в марте 2021 года, помогает Китаю улучшить управление безопасностью пищевых продуктов как на национальном, так и на целевом субнациональном уровнях, а также снизить риски для безопасности пищевых продуктов. Он укрепит правила безопасности пищевых продуктов, их исполнение и соблюдение в отдельных цепочках добавленной стоимости в соответствии с мировой практикой, а также поможет фермам и предприятиям пищевой промышленности получить доступ к финансам для технологий безопасности пищевых продуктов и организовать кампании по информированию о рисках для повышения безопасности пищевых продуктов и пропаганды здорового образа жизни.

  Проект по профилактике, обеспечению готовности и реагированию на возникающие инфекционные заболевания, одобренный в июне 2020 года, поддерживает Китай в укреплении национальных и провинциальных систем для снижения риска зоонозов и других новых угроз здоровью. Проект представляет многосекторальный подход, который объединяет ответы со стороны общественного здравоохранения, сельского хозяйства и продовольствия, а также секторов окружающей среды и дикой природы.

  Проект государственного и частного партнерства по водоснабжению и канализации провинции Сычуань, одобренный в марте 2020 года, поддерживает улучшение услуг водоснабжения и санитарии для более чем 230 000 сельских жителей в Дэяне в китайской провинции Сычуань.Проект, совместно подготовленный с IFC, продвигает более прозрачную модель обслуживания и финансирования через государственно-частное партнерство, основанное на результатах и ​​ориентированное на улучшение предоставления услуг клиентам. Проект внесет свой вклад в производство общественных благ на национальном и глобальном уровнях, защищая окружающую среду за счет сокращения сброса неочищенных сточных вод в притоки реки Янцзы.

  Проект разумного и устойчивого сельского хозяйства провинции Хубэй, одобренный в мае 2020 года, продвигает экологически устойчивое и не влияющее на климат сельское хозяйство и улучшает качество и безопасность сельскохозяйственных продуктов в одном из ведущих производителей сельскохозяйственной продукции Китая.Ожидается, что проект принесет значительные сопутствующие выгоды для климата и внесет вклад в выполнение обязательств Китая в отношении изменения климата, связанных с сельским хозяйством, в том числе в рамках Парижского соглашения.

  Проект эко-индустриальных парков Цзянси, одобренный в июне 2020 года, укрепит институциональную и нормативную базу для эко-индустриальных парков провинции, приведя их в соответствие с международными стандартами и помогая сократить загрязнение и выбросы парниковых газов в стране. .Проект позволит извлечь важные уроки, которые могут помочь оказать ощутимое влияние на экологический след Китая, а значит и на весь мир.

  Проект продвижения возобновляемых источников энергии и аккумуляторов, одобренный в июне 2019 года, направлен на повышение интеграции и использования возобновляемых источников энергии за счет масштабного развертывания систем аккумуляторов в Китае. Проект поможет Китаю ускорить переход к чистой энергии и будет способствовать достижению целей страны по сокращению выбросов. Проект реализует Hua Xia Bank, который выделил софинансирование в размере не менее 450 миллионов долларов.Параллельная техническая помощь, финансируемая Глобальным экологическим фондом (ГЭФ) и Программой помощи в управлении энергетическим сектором (ESMAP), поможет улучшить политику и нормативно-правовую базу для технологий зеленой энергии, тем самым уменьшая риски и поощряя частные инвестиции.

  Программа развития системы ухода за престарелыми Гуйчжоу на основе результатов (PforR), утвержденная в марте 2019 года и софинансируемая Французским агентством развития (AFD), является первой программой PforR по уходу за престарелыми, финансируемой Всемирным банком.Программа помогает Китаю решить проблему старения населения путем разработки комплексной политики и институциональной основы для ухода за престарелыми в юго-западной провинции Гуйчжоу, одной из самых бедных провинций страны. Поддержка направлена ​​на повышение справедливого доступа к базовому пакету услуг по уходу за престарелыми и повышение качества услуг и эффективности системы ухода за престарелыми.

  Инновационное финансирование борьбы с загрязнением воздуха в программе Jing-Jin-Ji (2016-2021) поддерживает Hua Xia Bank в предоставлении предприятиям финансирования для сокращения выбросов загрязняющих веществ в атмосферу и выбросов углерода за счет повышения энергоэффективности, инвестирования в чистую энергию и ужесточение контроля за загрязнением воздуха.Проект сосредоточен на регионе Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй (Цзин-Цзинь-Цзи) и прилегающих провинциях Шаньдун, Шаньси, Внутренняя Монголия и Хэнань. Программа помогает бороться с изменением климата за счет сокращения выбросов CO ₂ на 1,54 миллиона тонн в год, что эквивалентно предотвращению почти 10 ГВт новых угольных электростанций в течение срока инвестиций.

  Программа по предотвращению и контролю загрязнения воздуха Хэбэй (2016-2019) поддержала усилия провинции по сокращению загрязнения воздуха путем реализации комбинации целевых мер, включая систему непрерывного мониторинга выбросов, замену сильно загрязняющих дизельных автобусов на электромобили, и переход от угольных плит к чистым газовым плитам.

  Проект Нинся по борьбе с опустыниванием и экологической защите (2012-2020 гг.) Помог улучшить окружающую среду и условия жизни местных сообществ, сдерживая опустынивание и деградацию земель и восстанавливая растительность. Проект также создал новые рабочие места и источники дохода для местных фермеров.

  В рамках пилотного и демонстрационного проекта по сокращению бедности и сельскохозяйственной промышленности в бедных районах (2015-2021) было создано 400 фермерских кооперативов и инвестировано в сельскую инфраструктуру и услуги в Сычуани, Гуйчжоу и Ганьсу, что принесло пользу 946000 человек — 343000 зарегистрированных как бедные и 241 000 как этнические меньшинства.