Карта мор утопия: Недопустимое название — Мор и Мор (Утопия) Вики

Содержание

комиксы, гиф анимация, видео, лучший интеллектуальный юмор.

TES карты Таро

0) Шут: Шеогарат
Неосторожность, беззаботность. Непоследовательность, ведущая к благоприятному исходу.
Лорда Шеогарата не заботит будущее — безумие не знает осторожности, потому что осторожность отсекает пути и к страданиям, и к радостям. Всегда идти вперед, не глядя под ноги – только так безумный может избежать здравого смысла, только так лорд Шеогарат может избежать превращения в Джиггалага, покровителя логики и здравого смысла.
Лучше попасть в неприятности, чем стать скучным.

1) Маг: Джулианос
Разум, интеллект. Просвещение. Сила воли. Знание, перед которым склонится весь мир.
Джулианос – покровитель ученых и учителей, он знает, из чего соткан Мундус, почему сияет Этериус, где пролегают самые темные дороги Обливиона. Он мог бы править миром, точно так же, как Акатош – но Джулианосу хватает возможности править знанием. Перебирая слова мудрости, как богач – монеты, он чувствует их величие, не свое собственное, но этого более чем достаточно.

2) Жрица: Азура
Мудрость и рассудительность. Тайные знания, темные искусства. Готовность наставлять на путь.
Во власти госпожи Азуры – рассветы и закаты: время, когда свет и тьма складываются воедино. Ей подвластны чародейские тайны и самые страшные проклятья. Тот, кто следует за ней, вступает в туманный полумрак, где может найти ответ к любой загадке, если только научится смотреть, а не просто видеть.

3) Императрица: Барензия
Красота. Плодородие, достаток. Любовь. Долгая жизнь.
Королева Барензия видела и знает так много, что и тысячи книг не хватило бы на описание ее жизни – долгой, тяжелой, блистательной, полной сложностей, интриг, обретений и страданий. Она улыбается всякому, кто смотрит ей в глаза, браслеты на ее запястьях звенят как ключи от дверей к сокровищнице – и как кинжалы. Барензия всегда отвечает любовью на любовь, душой и телом, но нет числа тем, кто был убит по ее приказу.

4) Император: Талос
Земная власть. Лидерство. Стабильность, защита. Справедливое правление.
Тайбер Септим – Талос, прежде бывший смертным Хьялти Раннебородым – господин всех земель от Скайрима до Хаммерфелла, от Чернотопья до Саммерсета, властитель, завоевавший их мощью своей воли и силой своего оружия, он омыл весь Тамриэль кровью своих врагов, чтобы собрать воедино Империю. Могущество можно доказать только силой.

5) Жрец: Аркей
Покой и мудрость. Понимание. Воодушевление. Поиски истины.
Аркей был смертным, но теперь он – один из Аэдра, тот, кому возносят молитвы. К нему обращаются скорбящие по умершим, и Аркей, незримый дух, нисходит в Мундус, дарует свое благословение и утешение. Вездесущий дух, Аркей видит каждую смерть: люди, меры, народ Хист – все они кричат, когда их кости ломаются, а кожа вздувается пузырями, прежде чем почернеть от ожога, но потом их души приходят к Аркею, и он принимает их.

6) Любовники: Молаг Бал, Вивек и Боэтия
Любовная пара или любовный треугольник. Связь духовная и физическая. Выбор.
Вивек чувствует бесчисленные прикосновения, обжигающе-горячие и холодные, будто лед. Наполовину Бог, наполовину – проклятый серокожий данмер, он мечется между мертвенной Хладной Гаванью и раскаленными песками бурь Вварденфелла. Вивек ощущает плотью и кожей жестокого Молаг Бала и Боэтию, господина-госпожи кимерского народа – они вместе проникают в его тело, едва не разрывая надвое, Вивек чуть не захлебывается в стонах, чувствуя их внутри себя.
А потом Боэтия берет его за руку, и уводит – к прокаленному солнцем песку.

7) Колесница: Охота Хирсина
Завоевание, победа. Месть. Охота. Азарт, готовность подчиняться эмоциям, а не рассудку.
Хирсин хлещет плетью по спинам своих служителей, подгоняет их. Дикая Охота не может ждать: нужно загнать добычу, освежевать ее еще живой – человека, эльфа, зверя, чудовище, не важно. Важен лишь миг триумфа, победы охотника – миг, когда поверженная жертва омывает его ноги своей горячей кровью.

8) Справедливость: Стендарр
Беспристрастность, неподкупность. Справедливость. Уравновешенность.
Стендарра зовут милосердным, но это слово он сам не назвал бы точным. Он – справедливость, вершащая суд над всеми, но не оправдывающая никого. Всякое дело, дурное или доброе, ведомо ему, и ни один повинный в преступлении не избежит гнева Стендарра.

9) Отшельник: Хермеус Мора
Знание и память. Прошлое. Смирение, аскеза. Отказ от земного ради духовного.
Хермеус Мора – тот, кому ведомы тайны, которых не достичь, следуя иными путями; он есть все спрятанное, познанное, но забытое, все загадки, которые тяжело разгадать, он – чудовище разума, для которого нет запретного. Тот, кто поклоняется ему, должен быть готов принести величайшую жертву – отдать свою душу вместе с жалостью, сердце – с любовью, вырвать его из груди и кинуть, скользкое, алое, к извивающимся щупальцам Хермеуса Мора.
Лишь для того, кто готов разрушить свою темницу из плоти, откроются врата Апокрифа.

10) Колесо Фортуны: Клавикус Вайл
Шанс. Удача, успех. Неожиданный поворот событий.
Клавикус Вайл – повелитель желаний и их исполнитель. Он может даровать все, что угодно – победу в бою (но кто знает, чем кончится следующий бой?), несметные богатства (но кто может пообещать, что они не прокляты?), любовь множества прекрасных дев и юношей (но кто бы мог подумать, что они все – кровожадные оборотни?).

11) Сила: Малакат
Сила духовная и физическая. Смелость, упорство. Борьба. Стойкость и решительность.
Малакат усмехается, глядя на других лордов Даэдра. Он родился из нечистот: теплых, смешанных с кровью фекалий, исторгнутых умирающим Тринимаком – Малакат, помнит их резкий запах, заливший его с головой, помнит вкус, земляной и мясной разом, как будто тлен древнего трупа смешался с агонией тела, в котором едва держится жизнь. Пусть другие Даэдра смотрят с презрением на поднявшегося из дерьма – в ответном взгляде Малаката они видят то же: поднявшийся до равенства с ними, он стоит выше, только знавший унижение может познать подлинную власть.

12) Повешенный: Лорхан
Самопожертвование. Плодотворные страдания. Отказ от собственной выгоды ради чего-то большего.
Смертные привыкли видеть в Аэдра воплощения добра, но в начале существования Мундуса все было иначе. Аэдра разорвали Лорхана на части, растерзали, как терзают добычу дикие звери. Чудовищная боль залила его свет, и Лорхан из воплощения величия стал самими отчаяньем, гневом, болью, страхом – но разве создание прекраснейшего из всех миров не стоило этого?

13) Смерть: Намира
Смерть, смертность. Болезни, боль, паразиты. Новая жизнь, зарождающаяся из тлена.
Намира – покровительница смерти, гниения и тех, кто ведет начало своей жизни из чужого гниения. В смерти всегда есть место не только страданию, но и наслаждению.
Намира проводит ногтями по своей коже, покрытой легкой испариной, дотрагивается до живота, раздутого от трупных газов, и разрывает его, легко, как кожуру переспелого фрукта. Она выпускает свои кишки, зачерпывает их обеими руками, и подносит к лицу, чтобы вдохнуть запах разложения, а потом – впивается в них зубами, чувствуя не только боль, но и лучший во всех мирах вкус. Вкус бессмертия.

14) Умеренность: Зенитар
Смирение, умеренность. Самоконтроль. Разумное ведение хозяйства.
Зенитар способен выковать все, что угодно: оружие, плуг, гвоздь — но сейчас он кует цепи и тюремные решетки, потому, что иногда свобода – это еще не все. Или: потому, что иногда свобода невозможна без тюрем или страданий.
У каждой монеты – две стороны.

15) Дьявол: Мехрун Дагон
Ненависть. Жестокость. Насилие, разрушение. Сверхъестественная сила.
Хаос – такая же часть порядка, как горечь – часть сладости.
Лорд Мехрун Дагон сидит на своем троне, окруженный скорбями и страданиями. Он сжимает тела смертных в своих ладонях, вслушиваясь в биение сердец, а потом – подносит одного из них ко рту, чтобы вгрызться зубами в мягкий живот, выкусить его, обнажая влажно поблескивающие внутренности, коснуться языком хрупких ребер. Смертный кричит, до тех пор, пока Мехрун Дагон не разгрызает его голову, чтобы добраться до губчатого мозга – затем он отбрасывает мертвое тело в огонь, точно капризный ребенок – надоевшую игрушку.

16) Башня: Нумидиум
Рок. Крах. Обман. Крушение надежд.
Нумидиум – механический бог, сотворенный двемерами, желавшими посмеяться над Аэдра и Даэдра.
Он величественен, могуч, его кулаки могут сокрушить любую плоть, как и любую стену – но, теперь, сам Нумидиум сокрушен. Его механическое тело разваливается на куски, он умирает, и в смерти своей чувствует боль, как если бы был живым.

17) Звезда: Ноктюрнал
Удача. Радужные перспективы. Успех в рискованных делах. Воровство.
Ноктюрнал зовут «госпожой удачей», она покровительствует тем, кто прячется в темноте, и чьи звонкие монеты еще недавно лежали в чужом кармане. Она – как светильник в ночи, видимый лишь тем, кто сам хочет скрыться.
Владычица сумрака и ночной темноты, Ноктюрнал спускает со своего плеча тень, позволяя вору уйти от чужих взглядов – даже если он крадет у нее самой.

18) Луна: Вермина
Скрытая опасность. Зыбкость окружающего мира. Оккультизм.
Госпожа Вермина соткана из кошмарных видений и снов, она проникает в разум всякого – и того, кто укрывается мягкими одеялами на роскошной кровати, и того, кто ежится от холода на жестком спальнике. Она посылает чудовищ терзать рассудок уснувшего, творит странные миры, рушащиеся под собственной тяжестью – в них земля становится плотью, истекающей голодной слюной, а живые существа превращаются в гниющие трупы. И если на то будет воля Вермины, сон не закончится никогда.

19) Солнце: Мара
Счастье. Милосердие. Новое начинание. Брак, рождение детей.
Мара – госпожа Аэдра, покровительствующая брачным узам и деторождению. Она терпелива и милосердна.
В мире множество сирот – каждый год тысячу мужчин и женщин уносят войны и болезни, а их дети остаются одни. Мара старается укрыть каждого сироту своим покровом, но даже ее могущества не хватает на всех, и оттого она горько плачет о всяком, кого не смогла обласкать своим благословением.

20) Суд: Акатош
Начало и конец. Вопрос и ответ. Смерть и вечная жизнь.
Акатош – могущественнейший из всех Аэдра, его золотые крылья покрывают весь Тамриэль. Народ Империи считает Акатоша добрым, любящим, напрасно приписывая Акатошу чувства, свойственные тварям, а не творцу. Он велик и великолепен, в его дыхании – жизнь Нирна, ток его крови несет тепло всему Мундусу, но Акатош не добр. Он спас Имперский Город, саму Империю и весь мир смертных – но не потому, что захотел того сам, а потому, что услышал молитву Мартина Септима, того, в чьих жилах текла кровь дракона. Он явился по зову к своему сыну, а не к творенью.

21) Мир: Магнус
Совершенство.
Когда-то Магнус был Аэдра, но теперь, он – лишь сияющая светом Этериуса дыра в черной тьме. Он мертв, но не потерян, как Лорхан. Магнус смотрит на Нирн и его луны из царства мертвых – а Нирн смотрит на него.
Все на своих местах.

Не с пустыми руками | Ice-Pick Lodge

2017 год был долгим и непростым.

Так давайте же закончим его бодро! Например, огромным постом со свежими гифками про те уголки нового «Мора», куда вы еще не заглядывали.

Это, конечно, не исчерпывающий отчёт. Мы просто собрали в этом посте то, чем нам больше всего хочется с вами поделиться.

И пришли не с пустыми руками.

Инвентарь

Не волнуйтесь, эти странные синие штучки — временные

Новый «Мор» — очень тактильная игра. Болезнь передаётся в том числе и контактным путём, и нам важно, чтобы игрок не забывал — его герой постоянно трогает что-то руками. С другой стороны, все взвоют, если каждый раз, когда вы решите поесть, будет проигрываться длинная анимация.

Компромисс мы нашли такой: инвентарь сделали простым и минималистичным, а большую часть экрана отвели крупному изображению объекта, на который вы навели курсор. Конечно, это не в полной мере передаёт ощущение того, что вы его трогаете, но всё же так взаимодействие с предметами перестаёт быть совсем уж бездумным. Прежде крупное изображение предмета было доступно лишь на экране подробного осмотра.

Что ещё надо сделать: Много мелких улучшений — например, лучше объяснить игроку, что можно делать с предметами. И улучшить экран осмотра.

Шкафы и предметы

Вы любите ящики? Мы — любим. М-м-м, ящики

Примерно так же мы смотрим и на процесс извлечения предметов из шкафов и мусорных баков: нам хочется, чтобы игрок делал это вдумчиво, но при этом не хочется раздражать его частыми паузами.

Поэтому процесс лутания мы ускорили (вещи можно быстро переложить в инвентарь правым кликом), но добавили к нему нечто вроде миниигры. Теперь любой контейнер (шкаф, комод и т.д.) разделён на несколько «ящиков», а каждый ящик может таить собственные сюрпризы. Например, замок. Или заражение. Так что, долго копаясь в шкафу, вы рискуете — но зато и шанс награды с каждым ящиком вырастает.

Что ещё надо сделать: Протестировать это дело — и не только.

Крутая карта

Что-то подсказка внизу какая-то чересчур оптимистичная

В новом «Море» не будет глобальной репутации — а вот локальная нам по душе. Если вы сделали что-то нехорошее (убили там кого или украли что), вся городская дружина за вами не кинется — но вот друзья и соседи обиженных вас запомнят. Это привносит в игру дополнительную глубину: теперь, прокладывая маршрут по городу, вам придётся обходить не только очаги заразы, но и места, в которых вам не рады.

Наша новая Крутая Карта это отражает, а ещё напоминает о важных персонажах. И Круто Выглядит.

Что ещё надо сделать: Мы хотим, чтобы на карте были подписаны только те здания и объекты, которые вы предварительно отыскали в городе. Ещё нужно добавить интеграцию с паутиной мыслей.

Рукопашные драки

Драки! Теперь с геймплеем!

Готова первая итерация рукопашных драк. Пока что мы тестировали их только в отдельных сценах и не знаем точно, как они будут играться на реальной городской карте.

Что ещё надо сделать: Для начала — подраться с парой противников одновременно. И в игре тоже.

Огнестрельное оружие

Получай, подлое окно!

Мы осилили стрельбу, перезарядку и важное искусство падения замертво, но пока что нам не нравится, как всё это ощущается. «Мор» — не шутер, так что оружие в руках не обязано вызывать восторг, но игрок определённо должен ощущать тяжесть, когда нажимает спусковой крючок.

Что ещё надо сделать: Полировать, улучшать, сделать так, чтобы степень изношенности оружия влияла на стрельбу. Записать больше нечеловеческих воплей умирающих.

Вскрытие

Гадание по внутренностям никогда ещё не было таким стильным (но, кстати, внутренности необязательно извлекать — вообще-то в «Море» людей и лечить можно)

Всё, что связано со внутренним устройством и состоянием ваших пациентов (жертв?), теперь вынесено на отдельный экран. Надо выяснить, что с человеком не так? Вылечить его? Или вырезать ему сердце? Всё это делается через оптимистично названный экран вскрытия. Больше не получится лутать тела как шкафчики.

Что ещё надо сделать: Экран вскрытия работает как надо, но мы хотим ещё доработать то, как предоставляемые им возможности используются в общем геймплее.

Визир

Розовые очки

Эту механику из старого «Мора» многие попросту не заметили — а зря: нам кажется, что работает она интересно. За определённые ресурсы вы получаете возможность лучше видеть признаки чумы — что поможет их обойти… или исследовать.

Что ещё надо сделать: Улучшить визуальный ряд, сбалансировать потребление ресурсов.

Горожане

Толя пел, Борис молчал, Николай ногой качал

Атмосфера в Городе по-прежнему остаётся недружелюбной и пустой — к этому мы и стремимся. Но всё же горожане постепенно умнеют, обучаются новым моделям поведения и анимациям. Например, теперь они умеют сидеть!

Что ещё надо сделать: Контента никогда не бывает слишком много.

Строительство

Кладбище стало большим и промозглым, но в то же время есть в нём и что-то умиротворяющее

Уровень тлена в заражённых кварталах зашкаливает

Город постепенно строится, обретая новые районы и состояния. Это процесс нелёгкий, особенно с учётом того, что такой большой мир серьёзно нагружает движок Unity.

Но чувство места критически важно для игр вроде «Мора», поэтому мы относимся к нему очень внимательно. В Городе всё должно быть правильно. Сейчас мы уже отстроили его целиком, но около трети пока что в очень сыром состоянии.

Что ещё надо сделать: Нам ещё только предстоит создать «заколоченные» районы (те, где чума побушевала и отступила) в том виде, который нас устроит. И, разумеется, необходимо оформить оставшуюся треть города.

Дизайн персонажей

Ласка — славная девочка

Модели всех важных персонажей уже готовы и постепенно оживают. Это тоже непростой процесс, ведь у каждого из них — уникальные анимации, выражающие характер именно этого героя, а анимация — штука долгая и дорогая. Некоторые персонажи удались нам отлично, а над какими-то мы хотим поработать ещё.

…Жаль только, постоянно говорит метафорами. Верно же? Да? Она же не в прямом смысле это? …Эй?

Что ещё надо сделать: Ещё анимацию; может, поправить нескольких персонажей.

…И многое другое

Вас когда-нибудь заманивали в альков подбородком?

Механика скрытности в новом «Море» просто имбовая

Что ещё надо сделать: Вы это серьёзно спрашиваете?

Процесс создания «Мора» каждый день ставит перед нами новые неожиданные задачки — но он продвигается, и нам нравится то, что выходит. Впрочем, ещё многое предстоит добавить, настроить и отполировать. Чем мы и займёмся в следующем году.

Девочка-с-хвостиками демонстрирует, что случается с теми, кто сидит сложа руки

С праздниками — и до встречи в 2018-м.

Карта памяти Амброзиуса Гольбейна для Утопии сэра Томаса Мора. Значение шедевра графики начала шестнадцатого века

В 1997/98 году специальная выставка в Национальной галерее в Лондоне отметила завершение очистки и реставрации картины Жана де Дентевилля и Жоржа де Сельве, которая называется Послы (НГ 1314). Выставка сопровождалась пояснительной публикацией ², спонсируемой, как и выставка, компанией Esso UK plc. Эта работа, пятая в Создание и значение серии , « место(г) вновь отреставрированной картины в ее техническом, научном и историческом контексте», и значительное внимание было уделено черепу на переднем плане, косая черта которого является такой сложной загадка в композиции. Чтобы проиллюстрировать, как был достигнут эффект, показаны как фотографические, так и компьютерные регенерированные изображения анаморфного черепа Ганса, и обсуждается его значение как memento mori , напоминание о смертности.

Собственное дразнение Амброзиуса memento mori получило широкую огласку в 1998 году, когда Питер Акройд опубликовал свою книгу Life of Thomas More ³ и использовал карту Utopia 1518 года для полностраничной иллюстрации на обратной стороне книги. суперобложка. Он вполне заслуживает этого разоблачения, даже если его полное значение не было признано, поскольку это произведение равноценно анаморфотному черепу Ганса.

Первые три издания Мора

Утопия

Можно воспользоваться привилегией изучить примеры первых трех изданий Мора Утопия в Британской библиотеке, Юстон-роуд. Они датируются 1516 годом (C27 b30), 1517 годом (C65 e1, по общему мнению, собственная копия Генриха VIII) и 1518 годом (G.2398) и находятся в очень хорошем состоянии.

Публикация карт и вклад Эразма

В декабре 1516 года « Утопия » Томаса Мора была впервые опубликована в оригинальном латинском тексте Тьерри Мартенсом из Лувена. Мор завершил рукопись только в сентябре, и за публикацией наблюдали Дезидериус Эразм из Роттердама и новый друг Мора Питер Жиль (или Эгидий), городской клерк Антверпена. Это первое издание было проиллюстрировано эскизной картой Утопии, приписываемой 22-летнему Амброзиусу и озаглавленной 9.0003 UTOPIAE INSULAE FIGURA (рис. 1). Нет никаких проблем с возможностью заказа, поскольку в 1514/5 г. Амброзиус и Ганс совместно работали над иллюстрациями на полях для издания Фробена собственной книги Эразма «В похвалу глупости », которая была опубликована в Базеле в 1515 г., и Эразм, как уже было сказано, был акушером первого издания Utopia . Вопрос возникает при сравнении наивности этой первой «карты» с изощренностью более поздней карты.

Рисунок 1: Карта Утопии из первого издания книги сэра Томаса Мора.

Амброзиус Гольбейн 1516. С любезного разрешения Британской библиотеки. C 27.b.30, фронтиспис

Изображение в натуральную величину

Карта издания 1516 г. грубо вырезана и лишь схематически соответствует тексту, по масштабу никакого отношения к нему не имеющему. Экройд ⁴ указывает, что остров, как описано в книге, имеет те же размеры, что и Англия, с количеством городов-государств, соответствующим количеству графств, плюс Лондон, на который последний город похож главный город острова. Эти города-государства уменьшены до шести на карте.

Река острова, Anydri , или безводная, берет начало в небольшом водопаде (обозначенном fons ) слева от карты, а ее устье ( ostium ) выходит в закрытую гавань справа . Его течение разделяет главный город Амауротум ( Civitae Amaurotum ), который занимает верхнюю центральную часть, хотя мост, пересекающий реку и соединяющий две части города, не нарисован, что является позором ввиду описания в тексте, которое , в первом английском переводе Робинсона в 1551 году описывает структуру: ‘…не из столбов или дерева, а из каменной кладки, с великолепными и солидными археями. ..’ Большая гавань острова защищена, как описано, «большой скалой», на которой есть » построена красивая и крепкая башня». ⁵

Показаны три морских судна. Слева, частично затененный, один кажется выброшенным на берег; справа плывет небольшое судно с неясно изображенным членом экипажа, а на переднем плане корабль стоит на якоре, его тросы натянуты против очень сильного приливного течения. На длинном вымпеле изображено загадочное обозначение: •N O (изменено на •N•O•R на второй карте).

Единственная фигура на борту довольно жестко прислонена к полубаку и, кажется, смотрит от нас в сторону Острова. Вдалеке горизонт занимает значительный массив суши, и показано одно из вассальных государств. У многих зданий есть шпили, но ни на одном из них нет христианского символа, поскольку островитяне, как их описывает Мор, не знали веры, и вся книга представляет собой гуманистическую и, возможно, эллинистическую апологию, тщательно избегающую любой конфронтации с церковной доктриной.

Учитывая очень короткое время, отведенное на изготовление гравюры на дереве, в дополнение к другой гравюре на дереве с утопическим алфавитом, разработанной другом Мора Жилем, которая также фигурирует в первом издании, карта не такая грубая, как могла бы быть. . То, что в целом есть малейший намек на череп, становится более очевидным при ретроспективном взгляде на вторую карту, чем при первом взгляде.

Карта в третьем издании

Второе издание Утопия , изданный в Париже в 1517 году Жилем де Гурмоном, не имел иллюстраций. Затем, в марте 2518 г., третье издание Фробена было напечатано в Базеле, и оно было опубликовано вместе с другими работами Мора и Эразма в одном большом томе, над иллюстрациями которого снова работали Амброзиус и Ганс.

Это издание содержало на стр. 12 новую гравюру на дереве Утопии, на этот раз озаглавленную UTOPIAE INSULAE TABULA (рис. 2) (точнее, Tabula — карта, где figura — фигура или форма), и на этот раз авторство определенно сделано Амброзиусу. ( Оксфордский компаньон искусства , кажется, ошибается, называя Ганса художником, поскольку в качестве источника приводит Die Malerfamilie Holbein 1960 года ⁶, что ясно в отношении атрибуции Амброзиуса, который не указан в списке. Companion .)

Эта вторая карта не является, как предполагал Луптон, ⁷ перекройкой первой, и, как было сказано ранее, существует такая разница в реализации между ними, что оставляет место для сомнений. что Амброзиус вырезал первого. Если да, то развитие мастерства за два года весьма примечательно, а временной интервал на самом деле почти наверняка меньше двух лет. Луптон (стр. lxix) указывает, что, судя по разбивке на страницы и письмам Фробена, базельское издание могло быть вторым и могло быть опубликовано в 1517 г. до парижского издания, если бы Фробен не пытался втиснуть слишком много в одно объем. На иллюстрации показано, насколько разные по размеру эти два издания. (3)

Рисунок 3: Первое и третье издания книги Томаса Мора Utopia в оригинальном переплете.
G 2398, 1516 и C27 b 30, 1518. С любезного разрешения Британской библиотеки. Фотография: Британская библиотека.
Изображение в натуральную величину
Новая карта является зеркальным отражением первой, из которой она явно черпала вдохновение, показывая, что рисунок на втором вырезаемом блоке был ориентирован так же, как исходный оттиск, а не так же, как исходный блок. Нет никаких следов прокалывания или подобного механического переноса, даже корабль на переднем плане, который на первый взгляд кажется почти идентичным, на самом деле отличается во всех измерениях и является вольной копией. Сам остров преобразился, а его визуальное остроумие привело его к тому же стандарту, что и текст, который он сопровождает.
В то время, когда большая часть книжной иллюстрации была религиозной или классической по тематике, считалось, что гравюры Амброзиуса Гольбейна «Утопия» отличаются современным изображением живых людей. Это живое прикосновение видно на с. 25 в том же издании 1518 года, где другая гравюра на дереве, использованная для иллюстрации предыдущей статьи в BDJ , ⁸, изображает молодого Джона Клемента, приносящего освежение людям, обсуждающим Утопию (хотя горы Швейцарии странно расположены, окружая город Антверпен).
Идея
memento mori
То, что Амброзиус не использовал аналогичный визуальный реализм для карты и основывал ее на более раннем плане, может рассматриваться как свидетельство того, что он хотел передать нечто большее, чем просто иллюстрацию, и что это было намерение предложить зрителю внимательно изучить, что это может быть.
Возможно, то, что видно на второй карте, является результатом счастливого случая, и когда Эразм или Амброзиус увидели сходство с черепом на первой гравюре на дереве, последний обработал его для второй. Свидетельство, предоставленное кораблем на переднем плане относительно намерения Амброзиуса изобразить его как зубы «черепа» на первой карте, позволяет предположить, что эта идея присутствовала с самого начала, на что указывает Гольбейн, сохранивший эти «зубы» почти на второй карте без изменений.
Более вероятное объяснение состоит в том, что либо с самого начала, либо из-за случайного появления первой карты Эразмус получил специальное поручение создать новый каламбур для имени Мора. Этот визуальный каламбур, основанный на латинском слове «смерть», Mors , хорошо сохранился, а Mori означает как «больше», так и «смерть». Сочетание слов memento mori «помнить о смерти» по-прежнему используется в английском языке спустя долгое время после того, как латынь перестала быть универсальным языком, в котором Мор и Эразм чувствовали себя так же комфортно, как и их собственный. Увещевание существовало, по крайней мере, с одиннадцатого века, когда немецкая поэма около 1050 года носила это название, но неизвестно, когда именно «головы смерти» получили общий термин.
Сам Мор сделал похожую игру слов со своим именем, когда имел дело с человеком, который был ему в долгу. Должник, напомнив Мору, что после смерти ему будет мало пользы от причитающихся денег, закончил « memento morieris » (помните, что мы умрем), на что Мор ответил: «… вы имеете в виду memento mori aeris» — помните деньги Мора. ⁹ Мору и Эразму очень понравилась такая игра слов, которую Эразм использовал в названии своего Encomium moriae (Во славу глупости) ¹⁰ от 1509/10 г. , завершенный в доме Мора в Баклерсбери на Темзе, ¹¹, и это подтверждает предположение, что Эразм мог подготовить Амброзия.
Даже во втором издании без иллюстраций есть свидетельство двусмысленности в латинском языке, где великолепная типографская табличка на последней странице (рис. 4) имеет загадочное название MORI DE R. .P (‘ Море, касающееся Rei Publicae’ ?)
Рисунок 4: Табличка принтера из второго издания More’s Utopia с загадочной надписью.
1517. С любезного разрешения Британской библиотеки. C65.e.1.
Изображение в полный размер
Конструкция черепа
Череп на второй гравюре лучше всего виден полузакрытым глазом и подсознательному эффекту бокового взгляда, точно так же, как требуется косой взгляд, чтобы увидеть Ганса «Анаморфный череп. Детали, однако, доступны для методического анализа, где есть свидетельство особого художественного гения в использовании Амброзием обоих старых элементов, присутствующих на первой карте, в частности, «корабль зубов», который является лучшим ключом к изображения и свежих человеческих фигур, введенных в композицию новой карты.
Названная фигура Гитлодея слева показывает заднюю часть «шеи», направляя взгляд вниз к «плечам». Эти плечи и нижняя граница челюстной кости образованы недавно добавленным массивом земли, на котором стоят фигуры, который, как описано в тексте, когда-то физически соединялся с островом перешейком, который «король Утопус ‘ разделены для создания острова Утопия .
Мужская фигура (Люптон предлагает Жиля, но фигура явно бородатая, а Жиль безбородый в сцене в саду, где его опознают) перемещается в крайне странное положение вправо, с неестественной позой, пока не осознают, что темной тенью корабельного руля и сильно очерченной одеждой он придает форму передней части нижней челюсти черепа. Третья фигура, самого Мора, вносит свой вклад как в позвоночник, так и в задний край нижней челюсти и ее восходящую ветвь.
Одномачтовое судно, перенесенное с первой карты, и его кильватер (или носовая волна, направление движения неоднозначно) теперь составляют существенный элемент композиции, а само судно напоминает взмах волос , подчеркнутые очертания корпуса и темная зыбь морской воды, обеспечивающая плавную линию от берега острова до Гитлодея. На палубе большого корабля одинокая фигура преображается, становясь элегантным джентльменом, лицом к зрителю и небрежно прислонившись к баку. Грот-мачта своим такелажем определяет носовую полость черепа, а две другие мачты своим такелажем обозначают пределы верхней челюсти (верхней челюсти). Бак и бушприт обманывают зрение, позволяя увидеть правую скулу (скуловую дугу). Аналогичной цели служит на левой щеке выброшенное на берег судно, которое теперь едва опознается как лодка, при беглом взгляде напоминающее свернутый парус и сгибающееся в левый подглазничный обод.
На суше гавань, показанная на карте 1516 года, исчезла, а скала, которая охраняла первоначальную гавань, и форт на ней были изменены по размеру, ориентации и оптической плотности, а также за счет добавления ‘ холм брови позади, образуя правую глазницу. Эта уловка Амброзиуса напоминает искусные гротески, которые 50 лет спустя были доведены до пика для двора Габсбургов Джузеппе Арчимбольдо (1537–1593 гг.), когда фрукты, овощи или оружие собираются в человеческую голову.
Увеличенные изображения (рис. 5a и 5b) показывают, как различные камни и здания были повернуты лицом влево (вправо с точки зрения зрителя), чтобы получились глазницы и другие особенности черепа. Ребра и обшивка корабля представляют собой зубы ухмыляющейся мертвой головы, причем нижний ряд прямоугольников представляет собой не третий ряд зубов, а костные выступы корней нижних резцов и премоляров.
Рисунок 5: Улучшенные изображения карты Утопии Амброзиуса Гольбейна 1518 года, измененные с отпечатка в Lupton’s Утопия Томаса Мора 1895 года.
с. 115.
Полноразмерное изображение

Идентификация особенностей суши была удалена с поверхности с помощью этикеток, свисающих с элегантных гирлянд, а «сухая» река теперь имеет обратное течение по сравнению с картой 1516 года, с метками для источник и рот поменялись местами. Д-р Маргарет Пфистер-Буркхальтер ¹² действительно говорит, что возможно, что братья Гольбейн не читали по-латыни, на основании свидетельств того, что другие были наняты для предоставления примечаний к тексту на полях в издании Фробена Эразма. 0003 Во славу глупости , над которой они работали вместе. Таким образом, переворачивание легенд может быть ошибкой, а не продолжением шутки. Если он действительно не понимал латыни и не читал текста Утопии , то предположение, что Амброзиус разработал образ независимо от текста, как чисто визуальный каламбур, поставленный Эразмом, подкрепляется. Как бы она ни была обозначена, река теперь впадает в открытый океан у правого уха, а не в гавань, как на первой карте, и определяет положение наружного слухового прохода. Чуть ниже находится входное отверстие, где в черепе должна сочленяться нижняя челюсть.

Другие черепа братьев Гольбейн и их анатомические знания

Сохранились доказательства анатомических знаний обоих братьев, и каждый из них был способен создавать либо реалистичные, либо карикатурные изображения черепов. Лучшим сравнительным документом является окончательный иллюстрированный каталог ¹³, подготовленный для выставки Der Malerfamilie Holbein в Базеле , которая в рамках празднования ^{-летия Университета проходила в Базеле с 4 июня по 25 сентября 1960. Из этого исчерпывающего каталога видно, что карта Utopia стилистически уникальна.}

Альтернативные предположительные значения

Utopia черепа

Хотя основное значение кажется каламбуром «мори», нет никаких документальных свидетельств этого, и следует, по крайней мере, рассмотреть другие причины для показа черепа. Никакая другая из нескольких иллюстраций в издании Фробена не похожа на карту, и поэтому, как уже было сказано, она предлагает исследовать другие сообщения и значения как интеллектуальную головоломку, гораздо менее понятную современному зрителю, так же как значение Ганса. Анаморфный череп загадочен и вызвал много споров.

Выявлять эти значения на расстоянии 500 лет рискованно, но зритель шестнадцатого века мог уловить в образе смысл того, что гуманистический реформаторский текст книги был продуктом смертного разума человека, а не вечной уверенностью Бога, и именно поэтому показано, что оно происходит из черепа человека, хотя это изменено изменением второй карты, чтобы включить христианскую символику, отсутствующую на «карте» 1516 года.

В равной степени можно утверждать, что с приходом Реформации череп означал, что придерживаться идей, содержащихся в книге, означало рисковать смертью. Это вполне вероятно, так как Ганс, проиллюстрировавший издание Библии Лютера (1520 г.), был вынужден отложить публикацию своей Реформации 9.0003 Пляска смерти серии с 1526 по 1538 год. Если эта опасность текста была очевидна для Амвросия 10 лет назад, он был в значительной степени провидцем, но нельзя утверждать, что он не понимал латыни и что он скорее Эразм был передовым теологическим политиком и философом.

Однако, если эти предварительные интерпретации придут в голову зрителю двадцать первого века, наблюдающему гравюру на дереве, как они сделали ранее авторитетам католической церкви, поместившим Утопия в их списке запрещенных книг, они, вероятно, также были бы интерпретациями для своих современников, примером произведения искусства, обретающего более темную собственную жизнь, не обязательно сознательно задуманную художником и Эразмом, который мог так же легко искать только остроумный каламбур.

Интерпретация как оригинал

Эссе такого рода должно содержать оговорку. Хотя автору не известно о какой-либо предыдущей интерпретации карты Амброзиуса Гольбейна Утопии как черепа, а также недавних исчерпывающих публикациях о работах Мора, Эразма, Ганса Гольбейна ^14,15 и Послы ¹⁶ почти не упоминают Амброзиуса, 500 лет прошло.

В это время многие репродукции карт Утопия и множество комментариев к книге Мора на языках, которых автор не читает, делают невозможным претендовать на оригинальность в виде черепа под кожей бумаги.

Оригинальность, о которой можно с уверенностью заявить, заключается в использовании специальных методов стоматологии и рентгенографической анатомии зубов при просмотре карт и в размещении Амброзиуса Гольбейна рядом с Гансом как гением искусства эпохи Возрождения.

Математическая карта острова в «Утопии» Томаса Мора

Поиск

Интерпретация подсказок из книги 500-летней давности потребовала математики, разработанной спустя долгое время после первоначальной публикации.

Изображение

Нарисованная от руки карта острова Утопия, разработанная Эндрю Симосоном

Источники СМИ

Предоставлено Эндрю Симосоном

Культура

Среда, 10 августа 2016 г.

Эндрю Сильвер, автор

(Inside Science) — В 1516 году сэр Томас Мор написал художественное произведение об идеальном обществе, живущем на острове. В тексте он дал пять подсказок о том, как будет выглядеть остров. Расчеты, возможно, раскрыли истинный размер и форму того острова, который он назвал Утопией.

«Все подсказки довольно ясны», — сказал Эндрю Симосон, математик из Королевского университета в Бристоле, штат Теннесси.

Мор, английский юрист и философ, написал Utopia как критику Англии времен правления Генриха VIII. Название означает «нет-место» или «нигде». За последние 500 лет некоторые картографы ломали голову над описанием острова, данным персонажем Рафаэлем Хитлодеем, который утверждает, что когда-то жил на нем.

Хитлодей объяснил, что Утопия похожа на полумесяц с рогами, окружающими круглую гавань на восточном конце. В его центре была столица, 54 города-государства и река, повторяющая географию Англии. Он изложил другие ограничения по интервалам и размерам.

На протяжении многих лет несколько художников пытались создать карты острова, но эти попытки не увенчались успехом, потому что они не соответствовали некоторым подсказкам.

Но, подойдя к ней как к математической задаче, называемой оптимизацией, Симосон полагает, что разработал карту, которая, наконец, работает.

Проект начался в июле 2015 года в Эри, штат Пенсильвания, когда Симосон ожидал рождения своей первой внучки. Ожидая, он рискнул перейти улицу в библиотеку.

Он открыл копию Utopia , которую прочитал на втором курсе колледжа в 1972 году. Он пролистал и заметил описание Хитлодея.

Он подумал: «Ого, какая забавная математическая задачка».

Симосон просмотрел несколько иллюстраций в Интернете и заметил, что ни одна из них не соответствует всем подсказкам. Некоторые сделали реку слишком длинной. Другие не учитывали города или располагали рожки полумесяца слишком далеко друг от друга. Он решил сделать свою собственную карту, используя исчисление, область математики для вычисления площади, изобретенную примерно через 150 лет после 9 лет.0257 Утопия

Он перевел подсказки в пять уравнений и решил изобразить побережье и гавань острова в виде эллипсов.

Тем не менее, некоторые детали Hythloday были неоднозначными. Итак, чтобы математические расчеты сработали, Симосон предположил, что остров симметричен относительно воображаемой линии, пересекающей вход в гавань и разделяющей остров на две равные части. Он также интерпретировал расположение столицы в центре острова как точку, под которую вы поместите карандаш, если попытаетесь сбалансировать остров на острие карандаша.

Затем он использовал стандартную компьютерную программу для одновременного решения всех пяти уравнений, рассказав ему, как построить карту с наименьшей возможной площадью.

«Я был несколько удивлен, что компьютер смог так хорошо найти решение», — сказал он. «Я не был уверен, что компьютер справится с тем, как я его настроил».

Он смог втиснуться в каждый город-государство, не нарушая ограничений Хитлодея. Он добавил два резервуара с водой, чтобы обойти конечное условие о длине острова, и проблема была решена.

Он сказал, что есть другие потенциальные модели, которые все еще могут удовлетворять всем условиям Мора. Текущий, однако, имеет наименьшую возможную площадь.

Он опубликовал исследование в феврале в журнале Math Horizons и представил исследование на ежегодной конференции Bridges по математике и искусству в Ювяскюля, Финляндия, 10 августа.

«Это интересное интеллектуальное упражнение, и это весело, — сказал Чет Ван Дузер, независимый историк средневековых и ренессансных карт, не участвовавший в исследовании. «Я не думаю, что Томас Мор действительно хотел, чтобы читатель сделал или ожидал, что читатель сделает это».

Он указал, что фамилия путешественника, Хитлодей, в переводе с греческого означает «торговец чепухой». И когда Хитлодей попытался назвать местонахождение острова, кашель слуги перекрыл слова.

Математика «увлекла бы Мора», — сказала Энн Прескотт, литературовед эпохи Возрождения из Барнард-колледжа в Нью-Йорке, которая не участвовала в исследовании. «И чтобы сказать, мальчик, его описания просто не очень хорошо работают, вам нужна такая причудливая математика, чтобы заставить их работать, да, я думаю, это часть его шутки».

Эндрю Сильвер — автор статей для Inside Science. Он создавал интерактивные визуализации для журнала Quanta Magazine и писал для таких изданий, как Science, Physics World и Live Science. Подпишитесь на него в Twitter @asilver360.

Примечание редактора: эта история была изменена, чтобы упомянуть, что исследование было первоначально опубликовано в Math Horizons.

В рубрике

Математика

Книги

История

Перейти к основному содержанию